Танцующая в витрине
Шрифт:
Всем привет, я - Виолетта Разумовская. Обычная московская девочка, которая приехала искать свое счастье в дождливом Лондоне. И, кажется, нашла его, но обо всем по порядку...
Сейчас я сижу в своем загородном доме, возле огромного камина на белом кожаном диване с чашкой ароматного свежесваренного кофе и листаю громадные альбомы с кучей снимков, на которых запечатлена вся моя жизнь от рождения до сегодняшнего дня. Старый дряхлый альбом много лет провалялся на шкафу в моем доме, собирал пыль и грязь. В далеком детстве мама редко, но разрешала мне брать его, потому что страницы этого фотоальбомы были пропитаны воспоминаниями - в них была наша прошлая жизнь. Жизнь, к которой мама не хотела возвращаться не под каким-либо предлогом. Я же с удовольствием вспоминала свое детство, хоть оно было
Сегодня, в этот хмурый дождливый день, сидя в просторной комнате, где на моих коленях заснул мой самый любимый мужчина, прижав к себе нашего сына, я понимаю, что не зря прошла все те испытания, которые подкидывала мне судьба. Я нашла в себе силы жить дальше и я, наконец-то, счастлива!
Аккуратно перевернула старую страницу, и передо мной открылся самый счастливый день в моей жизни - я, папа и мама в цирке. На фото папа нежно держал меня на руках, мама прижималась к папе, в ее глазах застыла любовь, которую ищут все женщины, а я, маленькая непоседа, кормила енотика. Снизу красовалась размашистая подпись: "Дочка-Виолетта и Хрумка". Все это было как будто вчера. На следующем фото был запечатлен мой второй отец. Родной отец. Он держал меня на руках и был такой счастливый. Фото сделано в роддоме, когда он приехал туда забирать мою маму и меня. На фоне стены, где были нарисованы аисты с пеленками в клюве, стоял отец со мной на руках и мама с большим букетом цветов, которые, как оказалось, папа украл у рассеянного продавца. Все были счастливы. Но в один миг все резко переменилось...
Родилась я, как вы уже поняли, в полной семье. Все так сильно были рады появлению долгожданной девочки! Мама, папа, дочка, и вроде все хорошо, но потом любовь двух взрослых перестает быть любовью и превращается в пытку, от которой страдают все. Семейное счастье продлилось не так долго, как этого хотелось бы. Когда мне было всего три года папа ушел от нас с мамой. Став чуть старше я, конечно, задавалась вопросом о том, где же сейчас мой отец и почему он бросил нас тогда.
Оказывается, мой отец был вором, но свой авторитет в преступном мире он умудрился поднять до максимума. Когда я появилась на свет, он был так рад, что из роддома меня и маму привез не домой, а к себе в «Логово», именно так называли то место, где обитали его друзья. Своего рода воровская контора, в которую имели вход только избранные и приближенные отца.
Как только папа внёс меня на руках в «Логово», мама сказала, что для неё это был самый неподдельный страх за свою и мою жизнь. Кто знает, что у этих отбитых на уме. Но познакомившись ближе с каждым, кто «ходил под отцом», мама поняла, что это не такие уж и плохие люди. Просто каждый вступил на этот путь по разным причинам. Меня одаривали дорогими украшениями, которые до сих пор сохранились и лежат дома в малахитовой шкатулке. На дне этой шкатулки была выведена надпись «От отца для любимой дочери». В мире папы меня иначе как «Бешенная» не величали. Спросите: «Почему?». А все потому что я была настолько крикливой и требовательной в младенчестве, а с возрастом требования и крикливости сменились на скорость, с которой я могла навести такой бардак в «Логове» или дома, ну и, конечно, она скверный характер. Все видели меня главной и единственной приемницей отца. А ещё мой взгляд, заставляющий задумываться и опасаться тех, кто находился рядом.
Отец, хотел купить огромный особняк, но денег не хватало и поэтому стал воровать еще чаще, чем раньше. Однажды, его просто повязали на этом деле. Попав в тюрьму он писал маме письма, где расспрашивал ее обо мне, хватает ли нам на жизнь денег, а потом письма перестали приходить... Позже мама узнала, что папу убили. Он погиб в драке, когда отмороженный зек пытался отнять и порвать те фотографии, которые присылала ему мама. Этими фотографиями он очень дорожил, ведь на них были изображены самые дорогие ему люди - я и мама. До сих пор на могиле отца в рамочке стоит наша с мамой фотография. Фотография из-за которой он погиб. Все до одного письма от отца сохранились, и аккуратно лежат в большом конверте, вклеенном в наш семейный фотоальбом.
На похоронах папы собрались все люди из «Логова». Нас с мамой не оставляли без внимания даже после смерти отца. Для них я навсегда осталась «Бешенной» и могла приходить в «Логово», когда пожелаю. Мне всегда были рады, но и бояться продолжали. Ребята из круга отца хотели, чтобы я продолжила его дело. Но мама была категорически против, поэтому я часто сбегала от нее туда. Даже сейчас, по прошествии большого количества времени меня до сих пор знают, уважают и прислушиваются.
Конечно, мужчины с каждым днём становятся старше, задумываются о семье. Когда у каждого вора появилась семья, ребята отца привели в «Логово», своих детей – молодые мальчишки, которые пытались добиться моего расположения и быть ближе к «Бешенной».
Как-то раз, находясь на одной из встреч с друзьями отца на нас напали. Каждый защищал не только себя, но и меня, потому что перед смертью отец велел беречь меня пуще золота. Но в той потасовке мне все же досталось. Меня пырнули ножом и удар пришелся на низ живота. Мама была в диком бешенстве, но со временем успокоилась и даже разрешила мне снова видеться с парнями. Так же ребята были осведомлены о моем даре, поэтому каждый мой приход был плодотворным и для меня, и для парней. Я всегда знала, кого и когда могут убить, кому и куда лучше ходить за большей наживой. «Плохо!» - скажете вы? «А вот и нет!» - отвечу я. Я всегда руководствуюсь правилом: держи друзей близко, а врагов ещё ближе. Это и выручало меня всегда.
После потери любимого мужа, мама была в депрессии, а я, маленькая Виола, была предоставлена сама себе. Она до последнего не хотела мне говорить, где же папа. В мои три года я была уверенна, что папа агент и он находится на секретном задании, которое лично поручил ему президент.
Часто, по ночам, лежа в холодной, самой дальней комнате, где давно отклеились старые обои, был серый бетонный пол и часто гулял ветер, особенно зимой, когда морозы могли быть ниже тридцати градусов, с краю, у самой холодной стены, на которой зимой мог появиться иней, стояла моя кровать, а рядом с кроватью была поставлена деревянная резная табуретка, привезенная от бабушки, на ней стоял маленький ночник на солнечных батарейках, который ярко освещал все пространство моей комнаты.
Ночью, закутавшись в теплое пуховое одеяло, я воображала себе, что сейчас заскрипит входная дверь и войдет папа, раскинет руки и скажет: "Доченька, я так скучал! Все плохое закончилось, у нас все всегда будет хорошо! Идем, я расскажу тебе сказку на ночь".
Каждую ночь я строила себе иллюзии, но этого не происходило и засыпала я не под сказки, а под мамин плачь или вопли собутыльников, которые стали приходить к нам домой. Мама вела разгульный образ жизни, совсем не обращая внимания на меня. Через два месяца об этом узнала бабушка, которая сразу переехала жить к нам.
Когда бабушка уезжала по делам, мама сильно выпивала, уходила по ночам, а меня закрывала дома. Мне было очень страшно оставаться в пустой квартире совсем одной. Я брала своего мишутку, лезла на диван, включала телевизор и сидела с ним в обнимку, ожидая прихода мамы. А мама все не приходила. Но дома я была не совсем одна, мне везде мерещились тени, я слышала чьи-то голоса, а пару раз ко мне приходил странный мужчина. Он был прозрачный, такой легкий, невесомый. Он всегда садился рядом и предлагал мне сыграть в шашки. Вслед за странным дядей ко мне могли приходить маленькие ребята, странные тети с маленькими книжками, которые всегда были красиво одеты, однажды, я даже увидела большую собаку, которая выглядывала из-за угла. Все эти "странные люди" говорили мне быть осторожной и просили меня помочь им. Но как я, маленький ребенок, тогда могла помочь им? А главное чем? Слыша очередную просьбу пришедшего "гостя", почему-то думала, что они хотят кушать и я со всех ног бежала на кухню и приносила им печенье, а если повезет, то даже конфеты. Но они не брали моего угощения, лишь настойчивее просили меня помочь им.