Танцующие лепестки
Шрифт:
Джейн бесцельно перебирала пальцами браслет, который собиралась упаковать. Она опять пребывала в состоянии нерешительности. Но наконец девушка посмотрела на Тима, ее глаза помрачнели, и она ласково пробормотала, ощутив прилив симпатии:
– Нет ничего, что ты мог бы сделать или должен пытаться сделать, Тим. Это удивительное решение Николаса доказывает, что он в какой-то мере отвечает на любовь Паулины взаимностью.
Он посмотрел на нее, открыв рот, и Джейн сразу же поняла, что подобная мысль никогда не приходила ему в голову.
– Николас… влюблен? Это смешно! – И тем не менее, лицо Тима посерело, а рука, держащая сигарету, заметно дрожала. – Я не могу в это поверить… и в то же время… она такая прелестная. – Он казался почти безумным, проводя языком по приоткрытым губам. – Когда Стюарт и Гай рассказали мне о событиях сегодняшнего дня, я осознал всю бесполезность гадости, которую сделал, и сразу же решил, что Николас просто не мог себе позволить отправить вас всех домой, так как уже лишился двух ассистентов. – Она молчала, и Тим добавил, словно хватаясь за соломинку: – Это может быть причиной, Джейн. Может! – Он умоляюще посмотрел на девушку. – Скажи, что может! Это объяснение гораздо логичнее, ты должна согласиться… – Тим встал и стал ходить взад-вперед по комнате. – Это единственное объяснение, – твердо заявил он, резко развернувшись к ней лицом. – Николас Валлас никогда не влюбится. И брак… – Тим грубо засмеялся, махнув рукой и отбрасывая эту мысль как абсолютно нереальную. – У Николаса никогда не будет времени для жены. А что касается детей – они будут ему помехой. Нет, Николас никогда не женится. Любой, кто его знает, скажет тебе то же самое. – Он остановился, но почти сразу же продолжил, отчаянно пытаясь убедить себя, что доктор Валлас никогда не помыслит о браке с Паулиной: – Я уже говорил раньше, у него никогда не было продолжительных романов, а тем более серьезных. Паулина теряет свое время, поверь мне! Теперь она будет страдать еще больше. Джейн, неужели ты не можешь ничего сделать? Предупредить ее? Дать ей совет? Но ради бога, не дай ей испытать боль!
Однако все, что могла сделать Джейн, – это беспомощно развести руки. И через некоторое время Тим вышел, закрыв за собой дверь.
«…Не дай ей испытать боль!»
Джейн долгое время сидела, уставившись на стену перед собой. Не дать Паулине испытать боль. Это ты… и я… вот кто будет страдать по-настоящему…
Джейн сделала то, что было для нее совершенно не характерно, – она вытянула руку на столе, положила на нее голову и горько расплакалась.
Глава 7
Греческая весна была в разгаре, горы окутала первая в этом году солнечная дымка. Мягкий теплый воздух прогрел землю. Из луковиц и корней поднялось множество цветов, сплошным ковром покрывая холмы. Во всей природе было что-то магическое – в чистом пьянящем воздухе и безупречно-лазурном небе, в мягком изгибе равнины и зеленовато-голубом море за ней.
У Джейн и Паулины был свободный вечер, как обычно через вторник, но ни та ни другая не хотели тратить время на уборку хижин. День был слишком красив для этого. Во время перерыва Джейн предложила съездить в Микены.
– Если мы ничего не предпримем в ближайшее время, – добавила она удрученно, – то вернемся в Англию, почти ничего не повидав из чудес этой поразительной страны. – Она говорила не задумываясь, и брови Паулины поползли вверх.
Девушка сказала, мягко напоминая:
– Я собираюсь остаться в Греции.
– Конечно. – Джейн сделала небольшую паузу и затем продолжила: – Все равно, поехали со мной в Микены, потому что у меня не будет таких возможностей, как у тебя. Это может быть моим единственным шансом посмотреть Грецию.
– Глупости! Ты приедешь сюда снова, хотя бы на время отпуска. Николас говорит, все возвращаются в Грецию. Он говорит, она похищает твою душу, и ты не можешь найти удовлетворения ни в чем. Причем Николас утверждает, что тоска увеличивается от визита к визиту. Более того, – Паулина рассмеялась, – похоже, для меня это вроде как наркотик, и, попав под его влияние, я уже не могу вырваться.
– Николас так говорил? – пробормотала Джейн, забавляясь.
– Да. Иногда он бывает очень поэтичен, Джейн. Ты и представления не имеешь о другой его стороне – мягкой, чувствительной и даже в каком-то смысле идеалистической.
Джейн не могла в это поверить. Для нее Николас был жестким и практичным, ей всегда казалось, что сентиментальность вызвала бы у него насмешку. Однако Паулина знала его лучше, чем она, и Джейн была не в том положении, чтобы спорить. Ее единственным желанием было не позволить Николасу занимать ее мысли, так как в последнее время она получила огромное количество доказательств того, что Паулина завоевала его сердце. То, как он обращался с ней, как брал иногда за руку, как улыбался и говорил… Да, даже Тим скоро перестанет надеяться.
– Ты поедешь со мной, Паулина? – спросила Джейн снова, и на этот раз ее подруга согласилась. – В таком случае выезжаем сразу после обеда. Хорошо?
– Ладно.
Однако пришло время отъезда, и Паулина передумала:
– Мне что-то не хочется никуда ехать. Пожалуй, я останусь. – Она посмотрела туда, где около офиса сидел Николас, читая напечатанные ею этим утром страницы. – Ты ведь не возражаешь, правда? Я жутко устала.
Джейн посмотрела в ту же сторону:
– Нет, Паулина, я не возражаю.
Она поехала одна. До поселка ее подбросил один из наемных рабочих, а там Джейн села на автобус, который довез ее до Фикии. Она побродила по окрестностям, остановившись с интересом около гостиницы «Прекрасная Елена», где когда-то жил великий Шлиман, проводивший раскопки в Микенах.
Затем Джейн продолжила свой путь под солнцем, время от времени поглядывая на тучи, надвигающиеся со стороны моря. Она надеялась, что дождя не будет, что, однако, нельзя было исключить, потому что период засухи еще не начался.
Дойдя наконец до знаменитых Львиных ворот, Джейн прошла сквозь них и попала в дикое, жуткое пространство, пустынное и мрачное. Зияющие входы в гробницы, раскопанные Шлиманом, окутанная дымкой вершина горы Святого Элиаса, скалистые склоны и темные овраги – все это придавало древнему, обагренному кровью месту гнетущий и заброшенный вид. Машинально Джейн оглянулась, почти ожидая, что появится негодующий призрак Агамемнона и направится к гробнице вероломной Клитемнестры, любовник и сообщник которой Эгисф покоился рядом. Здесь, на этом холме, они ждали, когда зажгутся огни на маяках, сообщая им об окончании Троянской войны и возвращении мужа Клитемнестры. После долгих лет отсутствия Агамемнон вернулся только для того, чтобы его собственная жена с любовником пролили его кровь на камни великой крепости.