Танцующие пылинки
Шрифт:
Боже, мне действительно не нравился Джеймс Бирн.
— Он вдалбливал факт, что взял двух детей под свою опеку? И что с того? У него была всего малость порядочности, и это делает тебя вечным его должником? К черту все.
В глазах Киллиана заплясали смешинки от моего гнева.
Я поняла, что выругалась довольно громко.
— Прости. Просто… Ты этого не видишь.
— Не вижу чего?
— Почему он называет тебя мальчиком, хотя ты стал мужчиной задолго до того, как это сделали другие. Ты стал мужчиной в тот момент, когда понял, что ты — все, что осталось у
Его глаза вспыхнули, и он откинулся на спинку сидения, как будто я сбила его с ног.
Я кивнула.
— Так и есть, Киллиан. Ты был родителем с одиннадцати лет. Ты не идеален. Мы оба это знаем. Но ты один из самых страстных и решительных мужчин, которых я когда-либо встречала. А твой дядя, типичный болван, называет тебя мальчиком, потому что знает, что ты больше мужчина, чем он вообще когда-либо будет. Ты рядом со своей сестрой, чтобы защитить ее, любить ее так, как он, вероятно, никогда и не любил. И он знает, что ты сделал для этого лейбла, и у меня такое чувство, что это его пугает. Может быть, ты задеваешь его неуверенность. Может быть, он боится, что ты превзойдешь его, потому что он знает, что тебе это под силу, и поэтому делает все возможное, чтобы ты чувствовал себя маленьким и никчемным: зная, что это влияет на тебя, он снова чувствует себя сильным.
Все это вырвалось в порыве сочувственного разочарования.
И Киллиан уставился на меня с открытым трепетом, которое я никогда не ожидала увидеть на его лице. Он был так замкнут, так хорошо скрывал положительные эмоции, что мне показалось, что мое сердце пропустило удар от неприкрытого тепла в его глазах.
— Это… В этом есть смысл.
Он казался обессиленным от осознания этого.
Появилась официантка с нашей едой и разорвала наши взгляды.
Я чувствовала себя немного сбитой с равновесия, моя кожа покраснела. После того, как Киллиан обошелся со мной на лейбле, я пообещала себе, что покончила со своей влюбленностью. Но все, что мне потребовалось, чтобы забыть эту клятву — это его извинение и темные глаза, тающие, как шоколад, когда он смотрел на меня.
Я хотела Киллиана О’Ди.
И ничего не могла с собой поделать.
Я каким-то образом была привязана к нему и не думаю, что смогу так легко освободиться.
— Скайлар?
Мне нравилось, как его глубокий голос с акцентом обволакивал мое имя.
— Да? — поддразнила я, пытаясь снять электрическое напряжение между нами.
Он не улыбнулся. Даже казался неуверенным, когда произнес:
— Я не просто хотел извиниться за то, как я обращался с тобой. Я хотел кое-что повторить.
И вот так же тепло исчезло. В животе у меня что-то сжалось, и я уронила помидор, который собиралась положить в рот. Я знала, что будет дальше.
— Я не буду притворяться, что, когда ты доверилась мне, я сделал это просто для того, чтобы помочь тебе мысленно попасть туда, где ты должна была быть, все ради альбома. Тебе нужно было с кем-то поговорить, и я искренне хотел быть этим человеком.
Я прочистила горло от разочарования, которое начало забивать его.
— Я ценю это.
Выражение лица Киллиана стало почти умоляющим.
— Но
Он замолчал, глядя в сторону.
Не ради меня.
Несколько раз, когда я была уязвима с Киллианом, я чувствовала себя в безопасности. Это было настолько сильное очищение от эмоций, что я тонула в нем, и это было похоже на то, что Киллиан был рядом, чтобы вытащить меня на поверхность.
Но на этот раз я чувствовала себя обнаженной, замерзшей и одинокой.
Мне нужно было, чтобы он думал, что выбор карьеры вместо того, что было между нами, не было большой проблемой. Мне нужно было, чтобы он думал, что мне все равно. Что у меня на уме совсем другое.
— Ты прав, — наконец, ответила я, благодарная, что мой голос прозвучал твердо и нейтрально. — Предстоит многое, и мне нужно сосредоточиться.
Он внимательно осмотрел меня, и я посмотрела на него, надеюсь, безразлично. Когда я уже собиралась швырнуть в него солонкой, чтобы он перестал смотреть на меня, как на раненое животное, Киллиан кивнул.
— Хорошо.
Как это могло быть так легко для него?
Было ли это для него только физическим влечением? Вот почему? Разве он не чувствовал притяжения между нами, как будто была веревка, которая связывала нас, несмотря на наше сопротивление?
Неужели все это было только у меня в голове?
Я наколола вилкой салат, не в силах смотреть на мужчину напротив.
— Итак, что дальше?
— Дальше?
— С альбомом?
— Ну, смотря как запястье.
— Не совсем. Я попробовала играть, и весь оставшийся день ужасно болело.
— Мне жаль это слышать.
Он говорил так официально.
— Да, это было довольно утомительно, — поддразнила я высокомерным голосом.
Он невесело вздохнул.
— За это время я собрал команду по связям с общественностью и маркетингу. Нужно договориться с ними о встрече. Поищем способы, как справиться с неизбежным цирком, когда появится новость о твоем возвращении. А затем, как только первоначальный интерес угаснет, твоя реклама будет ориентирована на карьеру. Мы не хотим, чтобы твоя личная жизнь снова стала пищей для таблоидов.
— Да, было бы здорово этого избежать.
— Значит, я организую встречу? Ты готова к этому?
Я не знала, буду ли когда-нибудь готова к этому, но это происходило, хотела я этого или нет. Я уставилась на человека, отчасти виноватого в происходящем, желая возненавидеть его.
— Я, наверное, должна начать узнавать мир, верно?
— Что ты имеешь в виду?
— Прежде чем я сяду в комнате с кучей людей, чтобы обсудить защиту моей личной жизни, мне, вероятно, следует немного погуглить о текущем состоянии моей бывшей группы.