Танцующий лакей
Шрифт:
— А врача вы с собой привезли? Нет? Очень жаль. Ладно, входите.
Аллейн вошел в комнату, а Харт захлопнул дверь перед лицом Джонатана.
Кровать они отодвинули от стены так, чтобы свет из большого окна падал на лицо умирающей женщины. Ее глаза были не совсем закрыты, как и слегка перекошенный рот. После темного коридора яркий свет чуть не ослепил Аллейна. Пришлось подождать, пока глаза привыкнут.
Больная медленно и прерывисто дышала.
— Она в глубокой коме, — пояснил Харт, не дожидаясь вопроса. — Я старался как мог. Мистер Мэндрейк
— А лекарства, которые мы привезли, вам понадобились?
— Да, но состояние больной не улучшилось. У вас есть бумага и карандаш?
— Есть.
— Тогда я вам продиктую, какие принял меры. А вы запишите. Леди Херси подтвердит. С учетом моего положения, думаю, это необходимо. Итак, я… — Он начал диктовать и замолк. — Вижу, вы не записываете.
— С вашего позволения я это сделаю немного позже, доктор. А сейчас меня интересует состояние больной. Есть надежда, что она очнется?
— Думаю, никакой.
— А она за все время хотя бы раз приходила в себя?
Харт опустил рукава рубашки и поискал глазами пиджак. Херси поспешно принесла и помогла надеть. Доктор принял это как само собой разумеющееся.
— Когда мы похлопывали ее по лицу, она вначале морщилась. Два раза открывала глаза. Последний раз, когда ее громко позвал сын. Это, пожалуй, все.
Херси сделала движение, и Аллейн повернулся к ней.
— Вы хотите что-то сказать, леди Херси?
— Сандра произнесла одно слово. Доктор был в это время в другом конце комнаты и не слышал.
Харт встрепенулся.
— Когда это было?
— Когда Николас криком пытался ее разбудить. Как вы просили. Он встряхнул ее за плечи, она открыла глаза и сразу закрыла. Вы тогда махнули рукой и отошли. Помните?
— Конечно.
— Так вот, потом Николас наклонился и прижал руку к ее щеке. Он сделал это очень нежно, и Сандра очнулась. Открыла глаза и еле слышно произнесла одно слово.
— И что это было за слово? — нетерпеливо спросил Харт.
— Ваша фамилия. — Херси на пару секунд замолкла, а затем добавила: — Больше она в себя не приходила.
— Как по-вашему, миссис Комплайн произнесла это с каким-то намерением? — спросил Аллейн.
— Не думаю. — Херси замялась. — Может, она осознала, что за ней ухаживает доктор Харт.
«Нет, дорогая, — подумал инспектор, — вы в это и сами не верите».
Он посмотрел на доктора.
— Сколько ей еще осталось?
Харт пожал плечами:
— Немного.
— Позвать Николаса? — спросила леди.
— Он-то сам хочет? — холодно поинтересовался доктор.
— Не думаю, но я обещала его позвать, когда…
— Пожалуй, можно еще подождать.
Херси вздохнула:
— Ладно, я пойду к нему. В случае чего позовете.
Она вышла, и мужчины остались одни.
Аллейн подошел к Харту, который снова склонился над миссис Комплайн.
— Боже, как мне хотелось ее спасти. Знаете почему?
— Кажется, догадываюсь.
— Подойдите поближе, инспектор. Посмотрите на это лицо. Оно мне снилось много лет в кошмарных снах. Я даже боялся засыпать, в страхе снова его увидеть. А разве можно забыть жуткую сцену, когда она впервые посмотрела в зеркало после операции? Вы, конечно, слышали, что она меня узнала, а старший сын, тот, что убит, ужасно рассвирепел.
Аллейн кивнул:
— Да, припоминаю.
— Я и есть доктор Франц Хартц из Вены, который сделал ту роковую операцию. Если бы мне удалось ее спасти, я счел бы это частичным искуплением вины. — Харт выпрямился и посмотрел Родерику в глаза. — Я всегда знал, понимаете, знал, что когда-нибудь встречу ее. Так что даже не удивился. Глупо скрывать все от вас, инспектор. Эти идиоты скоро прибегут к вам со своими обвинениями, но я плевать на них хотел. А вот с вами готов обсуждать что угодно.
«Неплохое начало беседы с главным подозреваемым», — подумал Аллейн, веселея.
Они отошли к окну, где в изящной вазе стоял составленный Джонатаном букет бессмертников, похожих на мумии живых цветов. Аллейн извлек из кармана записную книжку.
— Скажите, а вообще есть надежда, что миссис Комплайн придет в сознание?
Доктор отрицательно покачал головой:
— Ни малейшей. Она умирает. Это же прогнозировал и ваш врач. Так что мне пока лучше оставаться здесь.
Тем временем свет за усеянным каплями дождя окном начал медленно тускнеть и, достигая лица больной, терял свою теплоту. Аллейну по службе уже много лет приходилось иметь дело с иностранцами. Причем беженцы от фашизма отличались от прочих плохо скрываемым страхом перед полицейскими в штатском. Поэтому спокойствие Харта его удивило. Доктор не мог не понимать, в каком сложном положении оказался. Он охотно отвечал на вопросы, даже с некоторым нетерпением. Перед разговором Аллейн был обязан официально его предупредить, что все, сказанное им, может быть использовано против него и так далее, и сделал это осторожнее, чем обычно. Харт внимательно выслушал и вежливо кивнул. Только и всего. Это был идеальный свидетель в случае его невиновности, хотя уверенность доктора в себе инспектора настораживала. Если же убийца он, то Аллейну придется иметь дело с очень серьезным противником.
Инспектор решил зайти чуть дальше.
— Значит, каким образом вторая игральная карточка попала к Николасу Комплайну, вы объяснить не можете. Как и то, кто столкнул мистера Мэндрейка в бассейн.
— Эта история, как мистер Мэндрейк оказался в воде, мне совершенно непонятна, — спокойно ответил Харт. — А что касается игральной карточки, думаю, я случайно передал ему две, где на нижней кто-то что-то написал.
— Подделывая ваш почерк.
— Я не видел карточку и не знаю, что там написано.
— Там написаны пять слов: «Предупреждаю, держись от нее подальше».
Харт слегка покраснел и, кажется, в первый раз забеспокоился. Сейчас Аллейн заметил, что у него дергается губа.
— Доктор Харт, в комнате присутствовали несколько человек. У кого из них была причина передать такое послание Николасу Комплайну?
— Это могли сделать только двое. Его брат и я. Да, у брата тоже была причина. Николас по ходу дела взялся соблазнять и его невесту тоже.
— А правда ли то, что вы и прежде, до приезда сюда, посылали ему письма с угрозами, требуя прекратить ухаживания за вашей женой?