Танцующий в огне

Келлехер Виктор

– Пусти! – завопила она, стуча кулаком по его груди. – Это я его убила! Я!

– Тихо! – крикнул он и наотмашь ударил ее по губам, так что она даже опустилась на колени. – Ты осквернила охоту.

Джози утерла окровавленный рот и возмущенно уставилась на красные пятна на ладони.

– Черт тебя подери! – взбешенно выкрикнула она и, вскочив на ноги, со всей силы ударила Леппо.

– Леппо, нет! – дернулся Айвен, ожидая, что он тоже разозлится.

Но как и бык до этого, Леппо будто утратил всякую волю к борьбе. Он даже не пытался

защититься, пока она била его снова и снова, а только жадно и с восхищением смотрел на струйку красной крови на подбородке Джози.

– Так это правда, – мягко прошептал он, когда Харно наконец оттащил ее. – Ты теперь на земле. Ты одна из нас.

– Да уж, угораздило, – ответила она по-английски и, отвернувшись, присела к воде умыться.

12

Зверь ранен, – сказал Леппо. – Мы должны выследить его и избавить от боли. Как еще мы можем проявить свое милосердие?

– Да, другого выхода нет, – согласился Орну. – Но мы не можем взять женщину с собой.

– Почему это? – вспыхнула Джози, потом неуверенно закончила на языке клана: – Это я… ранила… его. Я охотник.

– Нет, ты не охотник, – поправил ее Харно. – Ты женщина, и тебе здесь нет места.

– Господи! – Джози провела рукой по спутанным волосам, потом со страдальческим выражением лица добавила: – Я… ранила… зверя. Вы бы… умерли, если бы… если…

– И все-таки охота наша, – настаивал Харно. – Леппо и парень должны закончить то, что начали в пещере. Это их дело – мужское дело, а не твое.

– Но… но… – начала Джози и сдалась, не в силах произнести эти ужасные гортанные звуки. Повернувшись к Айвену, она сказала: – Спроси их о копье, которое все еще торчит у него в боку. Оно ведь мое, так? Оно принадлежит мне, и я имею право потребовать его назад.

Айвен, как мог, перевел это, зная, что Леппо следит за каждым словом, хотя смотрел до сих пор только на Джози.

– Парень говорит справедливо, – перебил он, не дав Айвену договорить. – Копье принадлежит женщине, и она имеет на него право.

– Хочешь сказать, что позволишь ей идти с нами? – удивленно спросил Харно.

– Только для того, чтобы получать назад свое, – подтвердил Леппо. – С этого момента она не должна брать в руки никакого другого оружия и принимать участие в охоте. Если она согласна на это, то я скажу, что она должна идти с нами.

– И я, – с готовностью подхватил Арик. Харно задумчиво потер щеку.

– Мне это кажется справедливым, – сказал он наконец и повернулся к Джози. – Ты согласна с тем, что сказал Леппо? Если так, то я не буду стоять у тебя на пути.

– И я не буду, – добавил Орну.

Промолчал только Айвен, который, как и Леппо ждал реакции Джози.

– Я должна оставаться безоружной? Таковы условия сделки? – спросила она у Айвена.

Он кивнул.

– Ты будешь всего лишь наблюдателем.

Он был готов к тому, что она откажется. Он видел, как на ее лице промелькнуло возмущение, но тут же снова сменилось

ее обычной насмешливостью, и она рассмеялась.

– Ну что ж, мы же не хотим портить им их детские игры, правда? – сказала она. – Я хочу сказать, что, пожалуй, рановато заводить речь о равноправии.

Ладно, скажи им, что я буду послушной девочкой и не буду вмешиваться, если они так этого хотят.

– Она говорит… – стал переводить Айвен, но Леппо его перебил.

– Пусть говорит сама за себя, – сказал он и с вызовом посмотрел прямо в глаза Джози. – Пусть она скажет, что думает, на человечьем языке.

Она снова рассмеялась и ответила на смеси английского и местного диалекта:

– Ладно, тупица, я… не охотник. Это тебе понятно, или мне для тебя… нарисовать… картинку?

– Твоего слова достаточно, – ответил он, поняв несколько фраз.

– Тогда решено, – сказал Харно. – А теперь нам надо поспешить. – И он указал на солнце, косые лучи которого пробивались сквозь листву. – День начал убывать, а мы должны избавить зверя от боли до того, как сядет солнце.

Пока они собирали оружие, валяющееся на земле, Орну сходил за их вещами. Минут через десять он вернулся, и они вновь двинулись в путь по тенистой долине. Теперь их вели кровавые следы и глубокие отпечатки копыт раненого буйвола.

Сначала зверь держал путь к устью долины, но где-то через километр он вскарабкался на каменистый гребень, где деревья росли пореже. Хотя здесь труднее было скрыться, но следы на каменистой почве были видны хуже, что существенно замедляло погоню.

– А этот зверь умен, – с восхищением отметил Харно, когда следы совсем исчезли.

Поскольку теперь они могли полагаться только на капли крови, им пришлось развернуться веером по всему обрыву в поисках следов. Им так или иначе удавалось их найти, но ближе к вечеру след пропал совсем.

К тому времени Айвен настолько устал, что не мог даже думать, не то чтобы искать следы. Пока остальные обыскивали каждый клочок, он просто спустился по обрыву в тенек, где было попрохладнее. Вот там-то он и нашел большую красную лужу, и еще одну, чуть поодаль, там, где бык потерся о широколистные лианы.

Он позвал остальных, и они спустились к нему.

– Я не понимаю, – признался Харно, пощупав окровавленный лист, проверяя, насколько след свеж. – Почему он спустился с обрыва сюда, на более мягкую почву, где его легче найти?

– Возможно, его час уже близок, – предположил Арик.

Харно покачал головой.

– Нет, этот старый бык – боец. Он будет бороться с нами до конца. Этому должно быть какое-то другое объяснение.

На это «объяснение» они наткнулись через полчаса. И появилось оно в виде совсем другого следа, более широкого и с несколькими пальцами.

– Чей это след? – спросил Айвен, и ему тут же шепотом ответили:

– Леопарда!

– Теперь мы не единственные охотники, – шепотом пояснил Харно. – Наш давнишний враг учуял запах крови и идет впереди нас.