Танцующий в темноте
Шрифт:
Я закрываю глаза всего на секунду, тяжело сглатывая.
Адам качает головой.
— Кто ты?
Когда Грифф тычет кончиком сухого пальца мне между ягодиц, я прикусываю язык достаточно сильно, чтобы почувствовать вкус металла.
Боль пронзает меня, когда он толкается чуть дальше, и мои глаза слезятся.
Глубокое желание причинить боль этому сукиному сыну поднимается к горлу. Даже в этом одурманенном состоянии мне хочется развернуться и вонзить свои острые ногти в его яйца.
Вместо этого я напоминаю себе, зачем я здесь, и выдавливаю из себя ответ.
— Двадцать лет.
Я делаю паузу, концентрируясь на том, чтобы связать свои слова воедино, чтобы перестать говорить невнятно.
— Официантка. Никто.
— Ты зря тратишь время.
Темные глаза Адама пристально смотрят на меня, пока он двигает челюстью.
— Нет ничего более нечестного, чем слова.
С тяжелым ворчанием Грифф облизывает тыльную сторону моего уха, погружая палец глубже. Мои ноги подкашиваются, а на лбу выступает пот. Единственное, что помогает преодолеть жгучую боль, — это представлять все способы, которыми я хочу причинить ему боль, поцарапать его, вцепиться в него когтями, пока красное не затуманит мой взор. И бессмысленный, настойчивый вопрос Адама, когда он наблюдает за всем происходящим, только разжигает мой гнев еще жарче.
— Ч-что ты хочешь от м-меня?
Я едва справляюсь, не сводя с него глаз.
Он делает шаг вперед. Затем еще один. Его волосы касаются моего лба, когда он наклоняется и мягко говорит:
— Чего я хочу? — его пальцы медленно касаются изгиба моей шеи. — Я хочу, чтобы ты показала мне. Покажи мне, кто ты, маленькая мышка.
Без предупреждения Грифф погружает свой палец глубже в меня, затем одним движением вынимает. Подавляя дрожь, я не оглядываюсь, когда этот засранец хватает меня за плечи с обеих сторон, его тупые ногти впиваются в мои ключицы.
Его собственническая хватка проникает в мои поры, и что-то маленькое внутри меня увядает.
В этот момент я принадлежу ему.
Они все так делают.
Треск последней нити моего контроля, разрывающейся пополам, в тысячу раз хуже любого физического урона, который Грифф может нанести мне в этой комнате. Бабочки порхают в животе, кружась так быстро, что я кружусь вместе с ними, и с таким же успехом я могла бы свисать с крыши одного из лучших небоскребов Нью-Йорка, держась лишь мизинцем.
Большие карие глаза моей сестры всплывают в сознании. Ее заразительная улыбка. Громкий смех, от которого кружатся головы. Цветочный шампунь, напоминающий о диких садах весной. Тупая боль пронзает мою бешено колотящуюся грудь.
Наблюдая за Адамом, я знаю, что мне нужно делать. Есть один способ показать ему и его братьям, что я хочу этого. Это либо он, либо Грифф, и я ни за что не собираюсь делать это с последним.
Высвобождаясь из хватки Гриффа, я не отрываю взгляда от Адама и опускаюсь на колени. Секунду я раскачиваюсь, упираясь одной рукой в пол, прежде чем обрести равновесие. Как только я выравниваюсь, я выпрямляюсь и намеренно облизываю губы, надеясь, что моя соблазнительная сторона понравится ему. Его брови хмурятся, но он ничего не говорит. Я поднимаю свои тяжелые руки к его поясу, расстегивая его дрожащими руками. Я делала это достаточно
Никогда с таким мужчиной, как этот.
Я неловко расстегиваю его ремень, затем расстегиваю молнию. Я слышу тихий свист из середины комнаты, где сидит Райф. Мое дыхание учащается, нервы сжимают желудок, пока я не чувствую тошноту. Как только я начинаю просовывать пальцы в брюки Адама, сильная рука обхватывает мое запястье, останавливая меня.
Я поднимаю на него взгляд, мои губы приоткрываются в безмолвном вопросе.
Это то, чего он хочет, не так ли?
Когда я пытаюсь снова, его хватка болезненно усиливается. Он скрежещет зубами, едва заметно качает головой, что очень похоже на предупреждение.
— Кто. Ты.
Именно тогда я замечаю кончик черной рукоятки ножа, торчащий из кармана его брюк, всего в нескольких сантиметрах от моих пальцев. Мой взгляд возвращается к нему, биение в груди учащается. Его хватка остается твердой, но в глазах пляшет вызов.
Он точно знает, что я видела. То, что в пределах моей досягаемости.
Мое горло сжимается, когда Грифф опускается на колени позади меня, прижимаясь животом к моей спине.
— Ты хочешь наблюдать за Адамом, пока я внутри тебя? Это все?
Он прижимается подбородком к моей голове и скользит потными руками по внешней стороне моих бедер, потирая вверх и вниз.
— Ммм. Ты будешь умолять об этом, когда я тебя трахну, не так ли? — его голос низкий, хриплый и безумный, как у одержимого, и я испытываю облегчение от того, что не могу видеть выражение его глаз прямо сейчас.
— Опустись на колени, вот так, твой рот широко открыт для меня.
Кровь закипает у меня под кожей. Образы того, что я действительно хотела бы сделать с его членом, всплывают на поверхность и заставляют мои губы скривиться. Если он когда-нибудь поднимал руку на Фрэнки… У меня звенит в ушах, и я задаюсь вопросом, от наркотиков это или от нарастающей во мне ярости.
Адам приподнимает бровь, темное веселье мелькает в его глазах, когда он оценивает выражение моего лица. Мой взгляд возвращается к его карману, пальцы горят от зуда, который я не могу объяснить. Адам действительно позволил бы мне схватить оружие? Или это часть тестирования? Я наклоняю запястье к ножу, чтобы проверить, и его хватка слегка ослабевает.
Поток воздуха вырывается из моих губ.
Грифф скользит своим языком от моего плеча к уху.
— Интересно, как быстро я смогу заставить тебя кричать, — его слова путаются между тяжелыми вдохами. — Минуты? Секунды?
Он убирает одну руку с моего бедра. Резкое жужжание молнии ударяет по ушам. Его большой палец проскальзывает под мои трусики, дергает, пока материал не впивается в кожу, и срывает их с меня. Я резко втягиваю воздух, не в силах оторвать глаз от черной рукоятки, которая дразнит меня.
Я никогда раньше не держала нож в качестве оружия. С намерением причинить вред, увидеть, как прольется настоящая кровь. И когда руки Гриффа хватают меня за бедра, отбрасывая назад и усаживая к себе на колени, как куклу, которой я должна быть, желание неуклонно разливается по моим венам.