Танцуют все!
Шрифт:
Прибавив шагу, Линара устремилась за некроманткой, настороженно озирающейся по сторонам. Тилан сзади пробурчал что-то неразборчивое, отводя ветку, хлестнувшую по лицу. Они проделали полпути, раздумывая над тем, как лучше напроситься в гости (ночевать под стеной не хотелось), когда практически благостную тишину летнего вечера нарушили тревожные вопли.
– Тревога, тревога, тревога, тревога-а! – разносилось над лесом и полем. Загремели на разные голоса колокола, звякнули опускаемые решетки. Громкий скрежет возвестил, что запертые
Ведьмочка выругалась, наблюдая за суетой, волнами расходящейся от не видимого им центра. Один за другим загорались яркие желтые огни, выстраиваясь в цепь вдоль частокола, на стенах башен заплясали угрожающие тени. К крикам, грохоту оружия и треньканью арбалетных механизмов примешивался уже знакомый вой.
Расстроенная и разозленная, Лина завопила:
– Давай быстрее! А то не пустят!
– До-га-да-лась! – подала голос Милава, подбирая подол балахона и пытаясь с разбегу форсировать холм. Сделав пару шагов, она споткнулась и съехала вниз. Ведьмочка вздернула ее за шиворот. Что-то внутри ее отсчитывало мгновения. И их осталось немного…
Ребята, тяжело вздыхая, начали взбираться на вал, поросший мелкой скользкой травкой. Цепляясь друг задруга, они почти добрались до стены, и тут свист спускаемой тетивы прорезал воздух. Лина даже успела уловить колебание воздуха, пригнулась…
– Ложись! – дернул девушек за ноги Тилан, валя их на землю и падая следом.
Обдав их ветром, над головами пронеслась зажигательная стрела, вонзилась в траву позади них. Огонь расплескался по земле, поджаривая пятки студентам. Все трое разом вскочили. У Лины от жара затрещал кончик косы.
– Охотнички, едрить ваши елки! Мы к вам в гости! – Пригибаясь, Милава подскочила к воротам.
Линара с силой вломилась в деревянную стену, добавив шума, но прошибить ее не смогла. К сожалению. А так хотелось! Тилан тихо скользнул ближе, машинально прикрывая девушек спиной.
– Впустите же нас, во имя Бога Единого и Всеблагого! – отчаянно воззвала княжна, вспомнив, что еретиков и подозрительных личностей принято варить живьем в смоле. – Мы люди, заблудшие во тьме незнания и просим убежища… и безопасности! Будьте милосердны! Княжна Светлая просит убежища!
– А иначе, – добавил хрипло юноша, не дожидаясь реакции со стены, но его перебила Лина, в голосе которой внезапно прорезались странные гипнотизирующие нотки:
– Иначе наш-ши призраки будут являться вам в кош-мар-рных с-снах! – Отчетливое, богатое интонациями рычание, смешанное с многообещающим шипением в пропорции один к двум, едва не заставило ее друзей отскочить подальше. И, наверное, слегка ошарашило стражников. Они Даже греметь оружием перестали.
– Скорее бы там решили… хоть что-нибудь! – заметил Тилан. От него пахло отчаянием. И рушащимися надеждами…
Линара обернулась и без особого труда разглядела, как, огибая вал, просеку заливает серая пелена. Темнота ничуть не помешала ей в подробностях рассмотреть рыскающих вокруг безглазых тварей.
– Знакомые все морды! Сколько же их много… – выдохнула она. – Повеселимс-ся! На всех хватит!
И в глазах ее загорелись зеленые ведьмины огни. Тем временем сверху их окликнули подозрительно:
– Княжна Светлая?
– Да! – хором крикнули ребята.
– А еще кто? – пытливо вопросили с частокола.
Кажется, им решили устроить обстоятельный допрос, подумала Лина. Будто у них полвека в запасе! И громко ответила, добавив в голос искренности, больше похожей на приказ:
– Свита!
– Свита, свита… посмотрим, что это за свита тут бродит наглая, – закряхтел кто-то, и сверху на ребят упала веревочная лестница.
Милава первой ухватилась за ее колючие узловатые перемычки и почти взлетела вверх. Тилан под насмешливым и выжидательным взглядом Лины смешался и последовал за некроманткой, путаясь в ногах.
А девушка, глубоко вдохнув ночной аромат, здесь еще не напоенный запахом войны, сунула неведомо как оказавшиеся в руках клинки в ножны. На миг прикрыв глаза, прислушалась к песне. В отдалении глухо звучали ломаные, тревожные ноты израненного мира, а эти стены, верные и добродушные, обещали безопасность и излучали спокойствие, свойственное вообще-то только философам и тысячелетним дубам. Как живое листани…
Чуть морщась от боли, Линара принялась неторопливо перебирать ступени. Она наслаждалась каждым прикосновением к чуду. А разве ощущение полноценной жизни в мертвом дереве не есть это самое чудо?
Подтянувшись, она единым движением перемахнула через заостренные бревна надвратного частокола и мягко приземлилась на широкий помост. Приветливо улыбнулась, оглядывая острия алебард и наконечники стрел, направленные на нее. Покивала, соглашаясь с разумностью данной предосторожности, подмигнула замершим у стены ребятам и, игнорируя удивленные взгляды, опустилась на одно колено, касаясь теплых досок ладонью.
– Тэсс риэш… – начала она на Темном наречии, но запнулась, досадливо тряхнула головой и продолжила уже по-ронийски, напевно и звонко: – Только ради чистой радости, снизошедшей на меня в момент прикосновения к этим стенам, я прощаю вам недоверие, оказанное нам.
Двусмысленность фразы заставила Милаву криво усмехнуться. Она гордо вздернула подбородок и перекинула длинную косу через плечо, растягивая время. Посмотрела на хмурые лица десятка стражников и спросила:
– И кто же тут, сомневаясь в личности княжеской, заставил нас ожидать под стенами лишние мгновения?
– Ну я, – выступил вперед стражник в синем плаще поверх кольчуги.
– Я приношу вам благодарность, сотник, за то, что вы все же соизволили подать нам лестницу. – Мила добавила в голос ведьминского ехидства и краем глаза поймала довольную ухмылку Лины, все так же стоящей, преклонив колено.