Танцы с медведями
Шрифт:
Евгений почувствовал, как у него тает сердце.
А труп загадочного великана, даже в самой гуще общегородской катастрофы, превратился в аттракцион. У ног гиганта, выставив корзинку для пожертвований, играл струнный квартет. Уличный художник с Арбата продавал моментальные зарисовки горожан, позировавших на фоне любой части тела по собственному выбору. Плоть стремительно разлагалась, и поэтому разносчик продавал клиентам апельсины, чтобы держать плоды у носа, пока желающие позируют. Несколько женщин в скромной одежде
— Как вам нравится? — спросил художник заказчика.
Пухлый коротышка разглядывал картинку — его изобразили в небрежно-героической позе. Он важно попирал своей ногой ладонь гиганта, словно это он лично завалил чудовище, и надувал щеки.
— Хорошо, но я выгляжу немного… как-то чересчур… Можно сделать меня… помускулистее?
— Разумеется, сударь. Все включено в цену покупки.
В конце концов, это была Москва. Здесь можно получить любую вещь, если она вам по карману.
Кирилл открыл бизнес, помогая людям находить их собственные дома. Он стоял на площади Маяковского, зорко озираясь, пока не увидел роскошно одетого (пусть и несколько потрепанного) господина, смущенного и рассеянного на вид. Тогда он метнулся к нему и зачастил:
— Доброе утро, гражданин! Похоже, у вас был тот еще вечерок. Но всем нам пришлось нелегко, сударь. У вас не получается найти дорогу домой? Вы не потерялись? Забыли, где ваш дом? Я буду рад помочь.
— Я… э… — мужчина изумленно уставился на Кирилла. — Думаю, я знаю, где мой дом, — произнес он осторожно. Очки у него съехали набекрень.
— Давайте проверим. Где у вас бумажник? Прямо во внутреннем кармане пиджака. Очень мудро, сударь. Так вору гораздо труднее до него добраться, уверяю вас! Положить его в карман брюк — все равно что выбросить. Я видел, и такое случалось, сударь, и гораздо хуже!
Кирилл открыл бумажник.
— Смотрите… Здесь говорится, что вы В. И. Дыраковский, — это вы, сударь? Да, конечно, вы — и вы живете недалеко от Патриарших прудов. Очень милый район, если мне позволено так выразиться, и пожаров поблизости пока нет. Можете отправиться к себе, поспать чуток, припрятать ценные вещи и успеть выбраться из города в полной безопасности, если что еще случится. Просто держитесь Садового кольца, потом дойдите до Спиридоновки, а через пару кварталов поверните налево. Не ошибетесь! Уверен, вы узнаете собственный дом. — Кирилл засунул бумажник обратно мужчине в пиджак, развернул его и слегка подтолкнул. — Не стоит благодарности, сударь. На моем месте так поступил бы каждый.
Кирилл стоял и махал, пока бедолага не затерялся в толпе. Затем отвернулся, чтобы тайком рассмотреть банкноты, ловко вытащенные из бумажника мужчины. Три сотни рублей. А ведь утро только начинается!
Рядом с Кириллом прогрохотала карета и резко остановилась. Женщина в вуали высунулась
— Эй, ты! — окликнула она Кирилла. — Ты, в зеленом костюме! Подойди сюда.
Кирилл приблизился, улыбаясь. Возможности открывались, казалось, повсюду.
— Могу я вам помочь, сударыня?
— Да, — женщина открыла дверцу экипажа. — Залезай.
Кирилл забрался внутрь, и незнакомка подвинулась, чтобы дать ему место. С другой стороны от нее устроились два карлика-саванта — внимательные и безмятежные, как всегда.
По приказу женщины карета снова тронулась вперед. Но вместо того, чтобы сказать, чего хочет, она принялась долго и проницательно рассматривать Кирилла. Наконец ему это надоело.
— Вы говорили, я могу вам помочь, госпожа?
— О, да. В особенности если ты та юная барышня, каковой я тебя считаю.
— Вы чего? Я не девчонка. — Кирилл потянулся к задвижке, намереваясь распахнуть дверцу и выскочить. Но дама в вуали уже держала его за шиворот. Хватка у нее была железная.
— Славная попытка, деточка. Может, тебе и удавалось дурачить других, но меня не обманешь. Я читала твое досье и знаю о тебе больше, чем ты сама. Как долго ты выдаешь себя за мальчика?
Долгие годы борьбы за выживание научили Кирилла проницательности. Лицо и поза женщины выражали веселье, насмешку, понимание — и ни тени сомнения. Она не блефовала. Уставившись себе под ноги, Кирилл пробормотал:
— С тех пор как мои родители умерли и я удрал из работного дома три года назад.
Карета рокотала по задымленным улицам. Спустя несколько минут женщина спросила:
— Как тебя зовут?
— Кир… в смысле, Кира, — и она тоскливо отвернулась к окну. Тротуар заполонили растерянные и набитые деньгами клиенты, которые ковыляли в душевном тумане. Кира вздохнула и резко выплюнула: — Я делала очень неплохие деньги.
— У меня есть лучшая и гораздо более выгодная работа для тебя. Я — новая глава Московитской разведки, и мне нужны ясные глаза в низах.
— Чего? Вы хотите сделать из меня шпиона? Доносчика? Стукача?
— У тебя с этим проблемы?
Кира подумала.
— Нет, — тихо ответила она. — Просто вы застали меня врасплох.
— Неужели это должно происходить с каждым городом, куда мы попадаем? — произнес Довесок с легчайшим оттенком досады.
— По крайней мере, можем утешаться тем, что мы тут ни при чем, — ободряюще произнес Даргер. Затем, поскольку был честным человеком, добавил: — Насколько нам известно.
Они находились на Воробьевых горах, которые много месяцев назад по общему согласию назначили местом встречи, и смотрели, как горит Москва. Черный дым стелился над городом. Три здания в Кремле еще горели, а Тайницкая башня, в которой была спрятана библиотека Ивана Грозного, превратилась в огненный столп. Довесок, пытаясь поднять боевой дух товарища, продемонстрировал ему полные карманы драгоценных камней, спасенных из Алмазного Фонда. Без толку.
— Ах, книги, — печально вздыхал Даргер, — все они пропали.