Танцы с волками

Соболев Сергей Викторович

Дорохов, будучи зимой девяносто пятого еще молоденьким и почти не обстрелянным летехой, служил на соседней заставе. Когда они пробились сквозь непогоду к Багараку, от 12-й, в нападении на которую участвовали около трехсот моджахедов, практически ничего не осталось. Но застава все равно отвечала огнем, стреляли единицы, оставшиеся в живых, они, страшные, закопченные, израненные, держали границу до последнего, хотя каждый из них вряд ли смог бы толково объяснить, что они здесь делают и кого от кого защищают, проливая свою кровь...

Грета то ложилась рядом, когда Александра начинал бить озноб, навалив сверху два ватных одеяла и стараясь вдобавок согреть его своим телом, то, наоборот, вставала, когда у него начинался жар, и спешила положить ему на пылающий лоб смоченное в холодной воде полотенце.

К шести утра наступил кризис, и Дорохов забылся крепким сном. Перед этим она вытерла всего его насухо и сменила постельное белье. Потом сама сходила в душ, надела новую ночнушку и тихо улеглась рядышком.

Внутри у нее неспокойно ворочалось некое существо, но она не захотела принимать «лекарство», сохранив половинку оранжевой капсулы в качестве своего НЗ.

В своем прошлом, вернее, в одном из прошлых, она благодаря «антигеру» уже побывала. Но сейчас ей не хотелось ни в холодный купеческий особняк, где она и такие, как она, яркими бабочками порхают среди отсыревших стен, ни в ужасный тридцать восьмой год.

Засыпая, она вновь представила себе, как выглядела в те годы вся ее квартира... Широкий вестибюль, лепнина на стенах, какие-то дурацкие, но в то же время трогательно «дор-революционные» скульптуры нимф, анфилада комнат, всего их было четыре, ванная со стрельчатыми окнами в эркере, мозаика на полу и, наконец, та самая старинная ванна...

Б-р-р...

Пожалуй, не стоит ей больше тревожить бледные тени прошлых лет. Гораздо интереснее узнать, что ждет ее в будущем...

Глава 10

Перешагнув через порог чужой квартиры, Заварзин невольно поморщился: уже в прихожей ощущался густой, липкий, тошнотворный запашок смерти... Захотелось выйти отсюда, спуститься на лифте с восьмого этажа на первый, выбраться наружу, толкнув от себя дверь подъезда, и вдохнуть свежего, прихваченного морозцем воздуха, чтобы из легких выветрился этот мерзкий запах. Но ничего подобного, естественно, он себе позволить не мог.

Отвернув рукав пальто, он посмотрел на часы — без четверти девять утра.

Кроме только что появившихся здесь Заварзина и Лешего, в квартире присутствовали еще трое: старший опер ФСБ Павел Колыванов и двое его коллег. Они составляли часть опербригады столичного Управления госбезопасности, приданной для усиления команде Андрея Заварзина, причем Колыванов был единственным среди них, кто получал максимальные объемы информации, остальные же, как это часто случается, выполняли локальные задачи, а конечные цели спецмероприятий им были неведомы.

Двухкомнатная квартира была аккуратная, чистенькая, даром что ее хозяин был не только холостяк, но и крутой наркоторговец. Евроремонт, дорогой испанский гарнитур, аппаратура сплошь «хай-тек», ванная с подогревом и джакузи — во всем убранстве этого жилища ощущались скорее не тонкий вкус и склонность к сибаритству, а дань моде и желание пустить знакомым пыль в глаза, благо достаток хозяина это позволял.

Самому хозяину, впрочем, было уже на все наплевать.

Он сидел в кресле, даже не сидел, а полулежал, в халате на голое тело, вытянув обнаженные волосатые ноги; правая рука, с закатанным высоко рукавом, была отброшена на подлокотник кресла и существовала как бы отдельно от тела, голова безвольно свисала на грудь, левая же рука, из которой вывалился шприц, почти до самого пола...

— Передозировка наркотиков, — сказал один из сотрудников Колыванова, одетый, как и прочие, в штатское. — Набрался «герыча» по самое никуда...

— Постановочный трюк, — сумрачно заметил Колыванов. — Посмотрите на его вены... Где следы от регулярного ширева?! А хата какая у него?! Разве ж так наркоманы живут? Нет, мужики, как хотите, но это инсценировка...

— В дежурную часть уже сообщили? — поинтересовался Заварзин. — Леший, заткни наконец пасть этому котяре! Мяучит и мяучит... А еще лучше, найди ему что-нибудь пожрать, может, успокоится...

Леший поднял с пола светло-серого перса, который всех уже достал своим голодным мяуканьем. Бедная животина находилась несколько суток в компании со своим мертвым хозяином без еды и питья... Леший налил в блюдце воды из-под крана, затем, пока несчастный кот жадно лакал, достал из холодильника банку «Кити-кэта» и щедро вывалил ее содержимое в пластмассовую миску.

— Как только набьешь брюхо, тебя сразу поволокут на допрос, — предупредил Подомацкий. — Ты ж единственный свидетель, блин!.. Учти, котофеич, у нас и не такие развязывали языки, а потому советую говорить правду и только правду...

— Нет, дежурному пока ничего не сообщали, — сказал Колыванов. — Потому что раньше ментов сюда могут журналисты с камерами нагрянуть. А это нам надо?

— Нет, это нам ни к чему, — согласился Заварзин. — По моим прикидкам, этот мужичок... да, уже суток пять как мертв.

— Истину покажет экспертиза, но я полагаю, Андрей, дату его смерти ты определил достаточно точно.

Колыванов натянул пару тонких резиновых перчаток, затем взял у своего коллеги документы, которые тот обнаружил во внутреннем кармане куртки, висевшей в платяном шкафу.

— Гм... — задумчиво протянул Заварзин. — Документы, значит, они не стали изымать?

— А зачем? Никакой нужды в этом не было, — сказал Колыванов, после чего принялся листать паспорт покойного хозяина квартиры. — Так... Ну все правильно... Пестрецов Анатолий Федорович, шестьдесят восьмого года рождения, прописан по улице Щепкина, то есть по этому адресу... Водительские права на имя Пестрецова...

— Паша, а когда вы заподозрили, что с ним что-то не так?

— Постой-ка... Пробили мы этого Пестрецова, считай, двое суток назад. Поставили оба его номера, домашний и мобильный, на «кнопку». Ему, кстати, пытались дозвониться известные уже нам лица из «Эльдорадо», а на мобильник к нему не раз пробивался один из торговцев, через которого этот Пестрецов, если мы все верно просчитали, поставлял «антигер» и другие «колеса» на студенческие биржи в «лумумбарию» и в ДСВ [6] ... Но, как ты помнишь, мы рассчитывали выйти через него если не на производителей, то на какого-нибудь крупного оптовика, поэтому я решил ограничиться пока прослушкой и «наружкой». Ну а сегодня утром, когда ребята доложили, что Пестрецов на Щепкина не появляется и свет вечером и ночью в окнах его квартиры не горит...

6

ДСВ — Дом студентов на Вернадского, общежитие МГУ.