Тандем#1
Шрифт:
Меня этот ответ удовлетворил. Хотя новые ощущения навевали мне страшные сомнения.
До самого ужина я занимался восстановлением самых элементарных навыков, начиная с завязывания шнурков и заканчивая хождением в туалет. К слову – туалет был только репетицией, так как мне нечем было ходить ни по малой, ни по любой другой нужде.
Ближе к вечеру выяснилось, что я провёл в отключке не пару часов, как казалось, а сутки плюс пару часов. Эта мысль меня расстроила, потому что я совсем не выспался.
А ещё я жутко проголодался. Но меня упрямо просили
– Интоксикация от наркоза, дружище, – говорил мне Ден, – тебя всё равно вывернет. Дай организму время.
Однако не было похоже, чтобы мои новые знакомые с азиатскими корнями… я имею в виду Дена Ли и госпожу Чан… Чтобы они сильно беспокоились о моём организме. Они заставляли меня ходить из одного кабинета в другой, сдавать кровь на анализ, проходить рентген и УЗИ.
Когда наступило заветное время, 18 часов, ноль минут, прозвенел противный сигнал, и жизнь в коридорах закипела. Я выглянул из кабинета, в котором меня в очередной раз ощупывали и осматривали, и с тоской посмотрел на тех, кто уходил в сторону лифта. Мне безумно хотелось быть в числе тех людей, кто сейчас отстоит свою очередь в маломестный лифт, спустится вниз и уедет к своим детям, жёнам или мужьям. Свою жену и дочку я не видел два дня, из которых помню только девять часов, но уже чудовищно по ним соскучился.
Когда коридоры опустели, Ден Ли взял меня под локоть и предложил проводить до столовой. Я медлить не стал, тем более что чувствовал, будто желудок уже скручивается в узел от голода.
Вместе с Деном мы зашли в просторный зал с ослепительно снежными стенами. Если бы не стойка раздачи на противоположной стороне, я мог принять место за операционную, с парой десятков столов для хирургических манипуляций. А столы выглядели именно как хирургические – высокая металлическая столешница, тонкие ножки, ролики на концах ножек.
За столами сидело множество народа, хотя, казалось бы, все ушли по домам. Это «множество» шумело, о чём-то спорило, громко чавкало, заметно подтрунивало друг над другом. С первого взгляда становилось ясно – это самые молодые из персонала. Старики либо уже посетили столовую, либо предпочли принимать пищу в своих кабинетах. А у этих ребят, может быть, и нет своих кабинетов. И трудно было определить, кто из них кто – одни были в синих, другие в белых халатах, одни в очках и с умным видом, другие с взъерошенными волосами и полным отсутствием мыслей во взгляде.
Но оживление в столовой тут же закончилось, когда на пороге появились мы. Незанятым оставался только один стол, неподалёку от входа, и все обитатели столовой с неприкрытым интересом наблюдали за тем, как мы проходили к нему.
– Посиди пока тут, – мягким голосом просил меня Ден. – Я схожу возьму нам что-нибудь.
Я попытался сказать, что хочу съесть кусок недожаренного мяса, но он меня перебил:
– Дружище, я лучше знаю, что тебе сейчас нужно, – Ден одарил меня широкой улыбкой и ушёл по направлению стойки.
Глядя
– Вот твой завтрак, обед и ланч, который ты пропустил, – Ден протянул мне стаканчик с трубочкой. В стакане было что-то тягучее, похожее на растаявшее мороженое. Я взял это и состряпал недовольную мину.
– Да не вредничай, сомневаюсь, что ты сейчас и это сможешь допить, – с этими словами Ден поставил на стол пустое ведёрко для льда.
Нехотя я приступил к трапезе. На удивление, эта субстанция оказалась не только вкусной, но и приятной во рту. С жадностью втягивая эту белую кашицу, я меньше чем за полминуты опустошил стакан. И тут же пожалел об этом. Меня вывернуло. Благо ведёрко было прямо передо мной.
– Ну вот, о чём я тебе и говорил, – добродушно похлопал меня по спине Ден.
Я поспешно принялся вытирать лицо салфеткой, украдкой глянув, не обратили ли на меня внимания. К моему смущению, на меня смотрели все. Особенно мне запомнилось выражение лица молодого, лохматого парня в очках – у него в прямом смысле слова отвисла челюсть. Было такое чувство, что он увидел не мужчину, отходящего от длительного наркоза, а инопланетянина, заживо проглотившего его прыщавую подружку, проблевавшегося ею же.
Должно быть, я покраснел от стыда за себя, хотя отдавал себе отчёт в том, что эти ребята к такому готовы.
– Может, стоит попробовать ещё раз? – повернувшись к собеседнику, жалобно спросил я. – Вдруг получится?
Ден пожал плечами, молча встал и пошёл за второй порцией. Мои надежды на то, что физиологические проявления отпугнут зевак, не оправдались. Напротив, от общей толпы отделилась парочка юношей, которая нерешительно приблизилась ко мне.
– Мистер Халахен? – неловко обратился ко мне один из парочки, тот, что был пониже. Я кивнул. В ответ на это, второй, тот, что был выше и худее, набрался смелости, приблизился ко мне вплотную и изучающе уставился на моё лицо. Его глаза стали похожи на глаза патологоанатома, смотрящего на пациента, или глаза криминалиста, осматривающего жертву маньяка. Было заметно, что он изучает каждую морщинку в уголках моих глаз. Это было противно и бестактно с его стороны. Я не удержался от того, чтобы проучить этого юного физиогномика.
Я и сам не увидел, как моя рука вылетела из-под стола. Мгновение, и парень завизжал как поросёнок на бойне, правда, очень уж гнусаво. Мои пальцы сжали его длинный, любопытный нос, который был в омерзительной близости от моего лица.
– Ай, больно! – провопил длинный, и я его выпустил. Через пару секунд я пожалел, что вообще дотронулся до этого любопытного – он обеими руками стал давить себе на лицо, и сквозь пальцы быстро побежала тёмно-алая кровь.
– Прости, пожалуйста! – поспешил извиниться я и, подскочив на месте, протянул ему охапку бумажных салфеток.