Тандор. Второй шанс
Шрифт:
Глава 3.
Время шло, на днях нам всем исполнилось по пять лет. Никакого праздника, как и в прошлые дни рождения не было. Лишь доны с утра выбрали для нас платья понаряднее, а на десерт подали фруктовое лакомство на льду. Очень похоже на мороженое, но все же не оно. Эти годы слились для меня в один день. Жизнь текла потихоньку, день за днем, не принося, к счастью, потрясений. Большую часть времени я посвящала учебе. Училась всему подряд, начиная от обыденных бытовых вещей. В прошлой жизни спокойно обслуживала себя сама, но ведь тогда у меня были стиральная машина, посудомоечная, сушильная, робот-пылесос, робот-полотер, робот-мойщик окон… К тому же целая батарея всяческих средств для облегчения уборки. И всего этого здесь, понятное дело, нет. Так что для тандорских женщин элементарная стирка и уход за вещами — целое искусство, ну или жуткое мучение, если не знать
Обучаться многому я могла лишь в теории. Но не стеснялась задавать вопросы донам, наблюдала за их работой, где-то старалась хоть немного поучаствовать, даже на кухню смогла выбраться. На большой жаркой кухне властвовала крупная, грозная с виду дона Ириса. На самом деле милейшая женщина. Всякий раз я хвалила ее стряпню со всей возможной искренностью, что было совсем несложно, готовила Ириса и впрямь чудесно. Только никто этого не ценил. Считалось, что кухарка просто выполняет свою работу, за которую ей и так платят. Та к чему лишние слова? Я мчалась на кухню, как только у меня выходило улизнуть от нянюшек. Сидя на высоком стуле и болтая при этом ногами, наслаждалась вкуснющим жирным молоком с какой-нибудь плюшкой и наблюдала за упорядоченной суетой, царящей вокруг. Ириса сновала по кухне, приглядывая за десятком подмастерьев, контролируя нескончаемый процесс приготовления пищи. В огромном доме обитало под сотню жителей, и все они питались с общего стола.
Я как-то попробовала помочь Ирисе, взялась очистить овощи от шелухи. Это были длинные стручки, покрытые сначала плотной оболочкой, а под ней мелкие плоды в шелухе. Ну, то есть ничего сложного. Ребенку вроде меня вполне по силам. Однако Ириса неожиданно строго запретила мне это занятие, заявив, что благородной мие никак нельзя на кухне возиться. И если вдруг мои доны увидят, больше ни за что не отпустят! Так что мне осталось только наблюдать.
Очень не хватало непосредственности, свойственной детям. Ее во мне не осталось ни на грамм, сплошной расчет, поэтому необходимого приходилось добиваться хитростью. Слезы, как инструмент достижения цели, я давно решила не использовать! Это создавало приятный контраст с остальными девочками, особенно с Роритой, которая ревела сутки напролет, добиваясь особых преференций. Я же действовала иначе — улыбкой, искренним интересом, благодарностью за малейшие плюшки, что перепадали мне гораздо чаще, чем другим. Меня любили, и я платила тем же.
Не один раз я пыталась увлечь других девочек своими занятиями, тем же шитьем, но пока мне это не удалось. Они оказались не готовы пока не то, что к обучению, а даже к долгим осознанным играм. Мне было немного страшно так сильно выделяться на общем фоне, но постепенно я осмелела. Никто не кричал мне вслед «Ведьма!» и не тащил на костер, что придавало некоторой смелости.
Однажды я предложила девочкам поиграть в классики. Наш внутренний дворик не был выложен камнем, поэтому пришлось чертить контуры для игры прямо по траве, пока дона Ниолара не видит, как мы портим зеленый газон. Никаких цифр внутри квадратов писать не стала, просто бросала камушек по очереди в каждый квадрат и прыгала. Всех, кроме Рориты новая забава увлекла. Мы стали проводить на свежем воздухе больше времени. Рорита же изо всех сил делала вид, что ей неинтересно. Она отчего-то задирала нос больше других и считала себя лучше нас. А что меня задевало особенно сильно, к моим донам она обращалась с этакой небрежной снисходительностью прирожденной королевы, и это в пять лет! Воспитанием Рориты занималась дона Ледара, не подпуская к этому процессу больше никого. Женщина часто что-то внушала воспитаннице тихим голосом, расчесывая волосы перед сном или отведя в сторону на прогулке. С другими нянюшками Ледара тоже общалась свысока, зачастую обижая добрых женщин таким отношением. Будто бы знала что-то такое, чего никто больше не знал.
— Дона Тильда, — как-то обратилась я к нянюшке перед сном, — отчего тебя зовут дона, а меня мия?
— Мия Лессиль, так какая ж из вас дона? — рассмеялась нянюшка. — Так только почтенных женщин называют, что пожить успели, детей народили.
— А у тебя есть дети? — вполне натурально округлила я глаза.
— У меня нет, — поджала губы Тильда. — Не дала Пресветлая деток, не заслужила видать.
— А моя мама где же? — продолжила я расспросы. — Почему она не приходит?
— Матушка ваша, мия Лессиль, давно уже покинула нас. Как только жизнь вам подарила, так и испустила дух. — Присела рядом со мной нянюшка. Я, конечно, это и так знала, слышала разговоры в первые месяцы жизни. Только не нужно доброй женщине знать, что я помню свое младенчество.
— Покинула? — переспросила я. — Куда она ушла?
— Отправилась в сады Пресветлой, — кивнула нянюшка,
— А батюшка мой где? Тоже покинул нас? — продолжала я расспросы, стараясь казаться бесхитростной.
— Нет. — Нахмурилась дона.
— А где же он? Отчего не приходит? Он меня не любит?
— Спать тебе пора, вот что! — нянюшка решительно поднялась и быстро клюнув меня в щеку вышла из детской. Я аж опешила от ее поспешности. Ладно, не в этот раз, так в другой. Выяснить, кто мои родители и где я нахожусь сейчас, все равно нужно.
Другие девочки явно прислушивались к нашему разговору, но прямо сейчас никто ничего не сказал, никак не прокомментировал. До сих пор для меня оставалось загадкой, с какой целью нас собрали в этом доме. Предположения, конечно, были. Однако правда, которую я узнала немного позже, оказалась шокирующей.
Мои доны с присущей им добротой ухаживали за всеми девочками. Мы часто гуляли во внутреннем дворике, огороженном высокой живой изгородью, очень высокой, больше трех метров, как мне кажется. К тому же колючей и шипастой, нечего было и думать перебраться через нее. С одной стороны, это обеспечивало нашу безопасность, с другой — очень ограничивало кругозор. За пять лет жизни я не видела ничего, кроме некоторых помещений и коридоров дома и этого внутреннего дворика. Нам не воспрещалось бегать и играть, только девочки были каждая сама за себя, никто ни капельки не сдружился за эти годы. Я сумела наладить кое-какой контакт со всеми, кроме Рориты, но это ни в коем случае не была дружба.
Все мы жили и воспитывались в равных условиях, питались в одно время, гуляли все вместе, наряды нам шила одна и та же швея, практически идентичные. Лишь мне удавалось вырваться из детской ненадолго, мои доны смотрели на это сквозь пальцы, прикрывая перед старшей доной и доной Ледарой, которая только и искала повод придраться ко мне. Еще в два года я пристала к доне Тильде с просьбой научить меня читать. Нянюшка только руками всплеснула в удивлении. Помочь мне она не сумела, потому что сама грамоте обучена не была. Из всех дон только старшая — Ниолара оказалась грамотной. Несколько дней я придумывала, как бы упросить ее давать мне уроки. Помогла Тильда. Видя мое явное желание, нянюшка сама поговорила с главной доной. Ниолара затею восприняла скептически, поначалу даже не одобрила. Начала со мной заниматься только чтобы доказать тщетность всей затеи. Буквы я выучила за несколько дней. Ничего сложного. Их всего двадцать пять, все однозначные, имеют только одно прочтение. Только вот читают и пишут тут не слева направо, а сверху вниз. Непривычно и неудобно, но человек может научиться всему, чему только захочет. Поначалу я пробовала самостоятельно складывать буквы в слова, само собой возникли трудности. Ниолара уже охотнее подсказала, в чем сложность, уделяя моему обучению примерно по часу в день. Выяснилось, что еще и некоторые буквы в соседстве читаются по-разному. Но, несмотря на все сложности, чтение я освоила очень быстро.
Теперь Ниолара приносила мне иногда тонкие книжки, которые я прочитывала по нескольку раз каждую, стараясь запомнить. Все потому, что книжки были не развлекательные, а обучающие, в основном, по домоводству. Думаю, других у доны просто не было. В самой первой описывался процесс варки мыла, какие травы можно добавлять, как их предварительно обрабатывать. Как сделать твердое мыло, как жидкое. И все такое. Были книжки, рассказывающие как ткать полотно, обрабатывать ткань перед окрашиванием, рассказывающие о техниках шитья. Попался даже один травник. Ниолара поначалу не верила, что я не просто держу книгу у себя, а действительно читаю. То и дело задавала вопросы по тексту, на которые я отвечала без запинки. Без практики новые знания не всегда были понятны, но я все равно читала и читала все, что предлагала добрая дона. Никогда не знаешь, что и когда в жизни пригодится. В теории теперь я знала, даже как выделывать шерсть животных, наподобие овец, научилась правильному уходу за столовыми приборами, знала, как вывести пятно на ткани и много чего еще. В принципе, вполне смогу устроиться в будущем кем-то вроде экономки в богатый дом. Точно не пропаду.
Расскажу вам, как случилось мое знакомство с мужчиной с серебряными волосами. Во время прогулки я как обычно читала, сидя прямо на траве, забившись при этом в самый дальний уголок. Совершенно не заметила, как он пришел в наш внутренний дворик, подойдя с каким-то вопросом к доне Ниоларе. Разговор, видимо, предстоял приватный, для чего они отошли подальше и наткнулись на меня. Мужчина удивился, увидев книжку в моих руках. Заинтересовался. Попросил почитать ему вслух. Не видя в том никакой беды, исполнила его просьбу, быстро оттарабанив пол страницы текста, после чего вопросительно подняла на него глаза. Мужчина смотрел на меня удивленно. Взмахом руки отослал Ниолару, все порывавшуюся что-то сказать, а сам присел рядом со мной, прямо на траву.