Тандор. Второй шанс
Шрифт:
Периодически я впадала в уныние от того, сколько лет ждать, пока я вырасту и со мной начнут считаться. Это было самым тяжелым — зависеть от других людей, все еще помня, каково это быть самостоятельной. Планируя дальнейшую жизнь, я однозначно решила, что буду учиться всему, чему только смогу. Как-то дона Ниолара, главная няня, оставила в детской тонкую рукописную книжицу, больше похожую на обычный земной ежедневник. Страницы сшиты между собой, сверху потертая кожаная обложка. С любопытством открыв эту тетрадь, я ничего не поняла. Незнакомые значки, очевидно буквы, шли не в ряд, а сверху вниз столбцами. Никаких знаков препинания или различий значков по высоте, лишь над некоторыми сверху располагались черточки. Учиться читать будет интересно, — хмыкнула я, с интересом рассматривая книгу.
Но для начала развивать речь. Простые слова давались мне без труда, но многие звуки слетать с языка
Одновременно с этим стала вспоминать более сложные упражнения. Нужна музыка, песенки простые. Пока же мне было вполне доступно прыгать по комнате, проговаривая простые и вместе с тем сложные звуки, такие как «топ-топ», «прыг-прыг», «скок-скок». К моему постоянному бормотанию быстро привыкли и уже никто не обращал внимания. А для меня это были сложные занятия для развития речи.
Со временем я получила чуть большую свободу передвижения, нежели другие девочки в комнате. Начала помогать донам наводить порядок в силу своих умений и часто выскальзывала вслед за добрыми женщинами за дверь. Так я начала изучать дом, где волею судьбы оказалась. Это был большой каменный дом — настоящая крепость. С узкими окнами, толстыми стенами и мощными лестничными маршами. А также множеством комнат, большим штатом слуг, одновременно с тем и многочисленными жителями. Этакий мини город. Каждый раз, покидая детскую, я рисковала. По узким темным коридорам ходило множество людей и маленького ребенка могли просто затоптать, не заметив.
Размышляя над тем, куда же забросила меня судьба, где именно возродилась моя душа, я почему-то не сомневалась поначалу, что это Земля, просто другая страна, возможно, другое время, скорее всего более раннее, судя по одежде дон и обстановке дома.
Вскоре выяснилось, что я ошибаюсь. Это точно не Земля. Несмотря на то, что люди вокруг выглядели привычно, немногие все же отличались. Некоторые местные мужчины были на голову-две выше прочих, но не это главное. На лице у них вилась вязь чешуек, начинаясь у глаз и спускаясь в ворот одежды. Чешуйки черного цвета поблескивали в тусклом свете и гармонировали с такими же темными, совершенно черными волосами. А у одного мужчины в доме, тоже очень высокого, чешуйки на лице отливали серебром и тоже в тон серебру волос.
Вместе с тем стало любопытно, а как же выгляжу я. В комнате не было и намека на зеркало, потому рассмотреть себя мне было негде. Девочки, с которыми мне приходится делить комнату имеют обычную, довольно заурядную внешность. Никаких тебе чешуек или необычных волос. Слегка выделяется лишь одна — мия Рорита, самая требовательная из всех, крикливая и непослушная. Она обладает яркой рыжей шевелюрой, прочие девочки — Жаника, Шамия, Дарси и Лелиз шатенки.
Все мы, девочки, живущие в одной комнате, определенно не родственницы, думаю, нас всех привезли сюда из разных мест, к тому же девочки совершенно не похожи друг на друга. К нам вроде бы относились совершенно одинаково все, кроме одной доны — Ледары. Эта женщина относилась предвзято ко всем детям, кроме своей воспитанницы. Но если за меня было кому заступиться, мои нянюшки не давали меня в обиду, то другим девочкам, чьи доны недавно уехали, приходилось порой несладко. Ледара легко могла шлепнуть за малейшую провинность, оттаскать
В детской время от времени стал появляться новый персонаж — довольно взрослый мужчина. Лицо густо испещрено морщинами, волосы на голове полностью сбриты, совершенно голый череп, ничем не прикрытый. И на его лице тоже были чешуйки. Синие. Мне стало жутко любопытно, неужели он бреется от того, что волосы растут синего цвета, ну в тон чешуйкам. Приходил он всегда в одном и том же наряде — длинном балахоне серого цвета с вырезами по бокам, в которых виднелись простые штаны. Дона Ниолара обращалась к мужчине — тишайший лер Жибер. Этот лер Жибер всякий раз приносил с собой большую книгу в твердом переплете и читал девочкам выдержки из этой книги. На чтениях неизменно присутствовали все доны. Девочек призывали к порядку, но они очень быстро уставали слушать непонятные рассказы, с нагромождением сложных слов. Только напевная мелодичная речь лера Жибера хоть ненадолго заставляла их посидеть спокойно.
Я с интересом прислушивалась. Читал тишайший нам своеобразную Библию. Понятное дело, мне очень интересно узнать, во что или в кого верят местные жители. А верят они в двух богов, точнее в бога и богиню, между которыми, на первый взгляд, нет никакого соперничества. По рассказам лера Жибера я поняла, что старшего бога в местной культуре выделять не принято, считается, что они равны. Хорн — бог огня и грозы, повелитель стихий и Пресветлая — богиня света и земли. Дальше все как на Земле. Строят храмы, где как раз и служит тишайший. Называются такие храмы — Дома всех богов. Рассказы из талмуда тишайшего в основном прославляли деяния божеств. Он читал их бессистемно, не придерживаясь какой-то хронологии. Просто в один день рассказ был о добрых деяниях Пресветлой, явившейся людям, а в другой мог прочесть о первом явлении Хорна. И тут же перескочить на заветы богов, что они оставили, навсегда покидая Тандор. Так я узнала название мира, где возродилась моя душа. Что интересно, тандорцы уверены, что жизнь конечна, после смерти человека ждут либо сады Пресветлой, либо небытие. Никакого перерождения.
Еще лер Жибер обмолвился вскользь, что раньше тандорцы верили в большее количество богов, были уверены, что есть бог солнца, бог воды, бог земли, отдельный бог почти всего, что окружает людей. Но с первым явлением Хорна и Пресветлой верования людей претерпели изменения.
Исподволь, в беседах всем девочкам вкладывали необходимость послушания, почтения, только не к родителям, а к лору, готовность исполнить любую его волю. По мере нашего взросления нам вкладывали одну основную мысль — безответное служение лору. Полное безоговорочное послушание. Только никто так и не объяснил, кто же такой лор. Я могу лишь догадываться, что речь о хозяине этого дома и, скорее всего, ближайших земель, а может так называют местного короля или царя, в общем самодержца.
Игрушек у девочек было очень мало, в основном это были тряпичные куклы, любовно пошитые самими донами. У каждой девочки своя коллекция, между собой делились редко, часто это заканчивалось криками и слезами. Мне, понятное дело, играть в куклы хотелось не сильно. Я все чаще подсаживалась к донам, которые тихонько шили что-то, пряли, вязали. Мне приходилось исхитряться, чтобы не мешать женщинам, но одновременно с тем прислушиваться к их беседам, участвовать и учиться. Так, сначала клубочек убежавший подала, после пряжу придержала, потом что-то принесла, перемотала, поднесла и так далее. Постепенно доны стали доверять мне несложные задачи, такие как, например, пришить новой куколке глазки, после отрезать лоскут ткани. Время шло, и вскорости мне стали доверять самой смастерить одежду для кукол.
Во время работы я прислушивалась к беседе нянюшек. Они обсуждали, не таясь, при мне любые вопросы. Доны редко выходили за пределы дома, каждый раз в подробностях описывая другим такой поход. Дона Ниолара, чаще других имевшая возможность покинуть надоевшие стены, снисходительно слушала такие разговоры. Мне интересно было все! И как выглядит рынок, где дона Тильда покупала в последний раз отрез ткани, и как прохожую женщину чуть не сбила упряжка с необученными гиртами. Я так поняла, что гирты — это животные, что и нас везли из отчего дома сюда. Как бы мне хотелось на них посмотреть! По рассказам женщин, они громадные, клыкастые твари. В общем, доны явно не были поклонницами этих животных. Но девочек вообще не выпускали за пределы детской или своего внутреннего дворика.