Танец блаженных теней (сборник)
Шрифт:
Я не сдвинулась с места, чтобы предупредить или позвать отца. Мужчина шел мне наперерез чуть впереди, неуклонно приближаясь к реке. Говорят, что людей парализует страх, но я просто оцепенела, будто меня поразила молния, и не страх сковал меня, а скорее узнавание. Я не удивилась. Бывает, что увиденное тебя не удивляет, то, о чем ты всегда знал, является перед тобой так естественно, двигается так ловко, с удовольствием, не торопясь, как будто оно сотворилось в первую очередь по твоему велению, из твоего ожидания чего-то окончательного, леденящего кровь. Я всю жизнь знала, что где-то есть такой человек, за дверью, за углом,
А отец его не видел. Когда он выпрямился, мужчина был всего в трех футах от папы и заслонил его от меня. Я услышала папин голос после минутного замешательства, голос спокойный и дружелюбный:
– Привет, Джо! Надо же, Джо! Давненько я тебя не видел.
В ответ ни слова. Мужчина просто приблизился к отцу вплотную, вглядываясь в его лицо.
– Да ты меня знаешь, Джо, – сказал отец. – Я Бен Джордан. Проверял тут свои капканы. В этом году на реке много отличных ондатр, Джо. – (Мужчина бросил быстрый недоверчивый взгляд на капкан, который заряжал отец.) – Ты бы взял да и сам поставил парочку. – (Ответа не было. Тесак коротко рассек воздух.) – Впрочем, в этом году уже поздновато, река уже стронулась.
– Бен Джордан, – произнес мужчина с огромным усилием, словно заика, преодолевающий свой недуг.
– Я думал, ты узнал меня, Джо.
– Не знал, что это ты, Бен. Я думал, это кто-то из Сайласов.
– Говорю же, это я.
– Они вечно ошиваются тут и рубят мои деревья, валят заборы. Знаешь, а ведь это они меня подпалили, Бен. Это все они.
– Я слыхал об этом.
– Я не знал, что это ты, Бен. Не знал. У меня есть этот тесак, я просто взял его с собой, чтобы маленько их припугнуть. Кабы я знал, что это ты, Бен, я бы им не махал. Пошли, посмотришь, где я теперь живу.
Отец позвал меня.
– Это моя малявка, помогает мне тут сегодня.
– Ну тогда пойдемте, погреетесь у меня оба.
Мы пошли за мужчиной, который по-прежнему небрежно помахивал топориком на ходу, вверх по склону и через кустарник. Воздух в зарослях был холоднее, под кустами лежал настоящий снег в два, а то и три фута глубиной. Стволы деревьев опоясывали кольца, изысканные темные круги, какие, бывало, надышишь на заиндевевшем стекле.
Мы вышли на просеку с пожухлой травой и направились по дорожке напрямик к другой, более широкой полянке, на которой виднелось нечто торчащее из земли. Это была односкатная крыша без конька, из нее прорастала труба с колпаком на верхушке, над трубой вился дымок. Мы спустились по земляным ступеням, ведущим в погреб, – да, это был настоящий погреб, только с крышей. Отец спросил:
– Похоже, ты здорово тут обустроился, Джо?
– Она теплая. Это ж землянка, тепло держит неплохо. Я подумал, что проку снова строить дом, они спалили его один раз и снова спалят. Да и к чему мне дом? Мне и здесь не тесно, я тут все удобно устроил.
Ступени кончились, и хозяин толкнул дверь:
– Береги голову. Я не говорю, что все должны поселиться в норах, Бен. Хотя вот живут же звери, а у них есть чему поучиться. Но вот если ты семейный, то тут другой
Было сумрачно, но не кромешный мрак. Старые подвальные окошки цедили тусклый свет. Хозяин все же зажег керосинку и поставил ее на стол:
– Теперь хоть можно разглядеть, куда вы попали.
В погребе была единственная комната с земляным полом, на котором лежали широкие доски, не скрепленные между собой, просто брошенные на землю, чтобы ходить по ним, печка, установленная на чем-то вроде помоста, стол, топчан, табуретки и даже буфет, несколько грубых и весьма замызганных одеял, похожих на попоны, которыми покрывают лошадей. Наверное, если бы не ужасная вонь – смесь керосина, мочи, земли и тяжкого духа затхлости, то я и сама была бы не прочь пожить в такой землянке – она напоминала мне те халабуды, которые я рыла в сугробах зимой, меблируя чурбаками и полешками для растопки, и еще она походила на то жилище, которое я устроила под верандой давным-давно, под ногами у меня там был странный мучнистый пол, не знавший ни дождя, ни солнечного света.
Но я была настороже, сидя на грязном топчане и притворяясь, что не смотрю по сторонам.
– У тебя тут уютно, Джо, это хорошо, – сказал отец.
Джо сидел за столом, тут же, на столе, лежал тесак.
– Видел бы ты меня зимой, пока снег не начал таять. Ничего не было видно, только дымок из трубы.
– Тебе не одиноко?
– Только не мне. Мне не бывает одиноко. И у меня же есть кот, Бен. Где он, кстати? Вон он – за печкой. – С этими словами Джо выволок из-за печки громадного серого облезлого кота с угрюмым взглядом. – Показать, что он умеет?
Он взял из буфета стеклянную банку, что-то налил из нее в блюдце и поставил перед котом.
– Кот же не станет пить виски, а, Джо?
– Погоди – и увидишь.
Кот встал, неохотно потянулся, зыркнул недобрым глазом вокруг, наклонился над блюдцем и начал лакать.
– Неразбавленный виски! – сказал отец.
– Спорим, ты такого еще не видал. Этот кот предпочитает виски молоку. Правда, молока он давно не нюхал, он забыл, что это такое. Выпьешь, Бен?
– Кто знает, откуда ты его берешь, Джо. У меня не такой луженый желудок, как у твоего кота.
Кот допил и боком пошел прочь, помедлил минуту, потом подпрыгнул и приземлился неуверенно, но не упал. Он покачнулся, несколько раз махнул лапами в воздухе, отчаянно мяукнул и скрылся под лежанкой.
– Если будешь продолжать в том же духе, ты угробишь своего кота, Джо.
– Ему нипочем, он это любит. Так, посмотрим, чем бы нам угостить твою малышку.
Я надеялась, что у него ничего нет, но он вытащил жестянку с рождественскими леденцами, которые, похоже, несколько раз таяли и застывали, слипаясь друг с другом, так что цветные полоски с них напрочь исчезли. На вкус они были как гвозди.
– Эти Сайласы, они изводят меня, Бен. Шастают день и ночь. Эти люди не дают мне покоя. Ночью я слышу, как они лазают по крыше. Ты, Бен, как увидишь Сайласов этих, так ты скажи им, Бен, что они у меня дождутся! – Он схватил тесак и воткнул его в стол, прорвав сгнившую клеенку. – У меня и дробовик есть.
– А может, они больше тебя не потревожат, Джо.
Джо застонал и затряс головой:
– Нет, они никогда не отстанут.
– Просто не обращай на них внимания, им надоест, и они уберутся.