Танец для Бога
Шрифт:
В ее руках был цветок Анхеллы, а на лбу была огненная метка. Я достала кулон и аккуратно просунула цепочку через ее шею.
На ее шее я заметила темно–синюю полосу. Сомнений не было о том, как она закончила свое существование. Ни любопытство, ни интерес, а скорее издержки профессии, по которой я так и не соизволила работать, заставили меня осмотреть тело. Нет, я не патологоанатом. Но хореограф с медицинским образованием–это очень даже удачно.
Аккуратно приподняв голову, на затылке я обнаружила сине–фиолетовую полосу. Это казалось более, чем странным. Маг сказал, что Рауна никогда бы так не поступила. Можно ли думать, что это убийство? Допустимо ли такое в Алавере, касательно
Убирая цветок, я аккуратно осмотрела руки. Не было ни меток, ни мозолей, и ничего такого, что вызвало бы подозрение. Вот только я заметила темное пятнышко в районе груди. Оглядев зал, и убедившись, что рядом никого нет, отбросив все мысли, холодными, дрожащими руками я расстегнула пуговицы, оголяя её грудь.
Увиденное повергло меня в шок. Огромный разрез в области сердца, который был небрежно заштопан, явно не хирургом, и синюшная гематома во всю левую сторону груди. Слегка испачканное платье говорило, что кровь еще не свернулась на момент, когда одели это самое платье. Обнаружили ее быстро, плюс, процесс омовения и еще четыре дня с момента смерти, и все равно, что–то не сходилось. Моих знаний было недостаточно для заключения и все это приводило меня в тупик. Мои руки стали еще более ледяными и застегнуть пуговицы было уже труднее, чем расстегнуть. Сделав, как мне казалось, невозможное, я сложила ее руки на груди, и положила обратно цветок смерти. Кулон трижды просиял красным цветом, а потом померк. И что–то мне подсказало, что нужно бежать, желательно не оглядываясь.
Глава 50. Таира. Чем страсть сильнее, тем печальней у нее конец.
Утро наступило так молниеносно, словно не пять часов, а пять секунд я пролежала на кровати.
Церемония прощания прошла быстро. Тело Рауны кремировали, и жрицы разбежались по своим делам, словно ничего и не было. Имрана, холодной статуей, перемещалась по залу, потом и вовсе скрылась из виду. Вскоре у храма я заметила семью Рауны. Мать, что захлебывалась в собственных слезах, и отец, убитый горем. Огненный маг, что вручил мне подвеску, стоял рядом, придерживая женщину за плечи. Увидев меня, незаметно кивнул, и я кивнула в ответ, опуская глаза. Старшая жрица огня, с длинными рыжими волосами, в бордовом платье до пят, вынесла прах в урне и отдала родителям. Ужаснее картины просто не сыскать, чем горем убитые родители, которые потеряли своего ребенка. Храм закрыли от посещения на семь дней. Ну а мне пришлось вернуться в академию.
Черт! Черт! Черт! Опаздываю!
Как безумная я летела через холл, огибая поворот за поворотом, и все для того, чтобы попасть в лабораторию. Но на очередном углу я влетела в здоровенную фигуру.
– Ауч, – шлепнулась на зад.
– Миледи, вы в порядке? – жесткий незнакомый тон спустил меня второй раз на землю. Я ухватилась за протянутую мне ладонь, которая оказалась безумно ледяной. Поднявшись, я одёрнула руку, словно обожглась.
– Благодарю, простите меня! – подняла свой взгляд и словно тысяча иголок вонзились в меня. Я не могла не узнать эти глаза. Красные, залитые кровью, полные ненависти, похоти и жестокости. Не может быть. Этого просто не может быть!
– Я напугал вас? – сощурив глаза, как хитрый змей, спросил у меня мой самый страшный сон.
– Нет, – сказала я, а у самой ноги затряслись от страха. – Мне нужно на занятия, – опустив глаза, я спокойно, стараясь не показывать волнение, пошла прямо по направлению в кабинет. И было уже неважно, что там верещала
Нет. Надо успокоиться. Надо сохранять холодный рассудок. Может, мне показалось? Да что мало что ли кровавых глаз? Но таких, черт их дери, таких, как мне кажется, больше нет, и я узнаю их из тысячи других.
Мне стало как–то зябко и я обхватила себя руками.
– Ты чего? Замерзла? – спросил Теон.
– Да, что–то меня морозит.
Время тянулось, играя против моей нервной системы. Я уже две тысячи раз промерзла. Столько же раз обдумала, кого это занесло в академию. Наступил долгожданный обед. Следующие пары с деканом. Надо выловить его до начала занятий.
– Теон, я видела какого–то странного мужчину.
– Какого?
– У него красные глаза, он высокий, с черными волосами и…
– И?
– Больше не могу вспомнить… почему–то, – приподняла брови в удивлении и уставилась в невидимую точку, осознавая, что действительно, больше ничего не запомнила.
– Плохо ты его отсканировала своим зорким взглядом. Непримечательная значит личность. Может новый преподаватель–огневик? Пойдем уже, наедимся супа до отвала, Юста уже торчит у входа в столовку.
А на душе было как–то тревожно. Сорок кошек нервно скреблись, пытаясь выбраться наружу. Закончив с супом, я отправилась искать Эльтара, который отсутствовал везде, где только можно и нельзя. И куда, спрашивается, его Темный уволок?
Приближалась пара по материи стихий. Аудитория постепенно начала заполняться адептами. Но декана так и не видать. Даже когда прозвенел звонок, преподаватель все так же отсутствовал, и это казалось странным, ведь он никогда не опаздывал. Неожиданно в зал влетела Лоттера, радостно сообщив, что еще две пары мы проведем с ней. Мужская половина была рада, женская же напротив. Похоже, что Боги решили испытать меня. И за что мне в наказание шесть пар с этой женщиной за сутки?
Преподавательница что–то рассказывала, о чем–то рассуждала, но я совсем ее не слушала, а мысли были где–то рядом с Эльтаром. А еще мне не давало покоя то, что я видела на теле Рауны. И чутье подсказывало, что девушку убили. От этих мыслей снова стало зябко. В Алавере образовался маньяк. Где одно убийство, там и другое. А Имрана качественно меня избегает. Или же мне это просто показалось, и она поглощена скорбью.
После занятий я умчалась в храм Четырех Богов Стихий, где происходило все то же самое, что и каждый день, только без посетителей. В огненном зале распевались Аэды, а все алые цветы в вазах были сменены на цветок Анхеллы. Закат врывался в витражные окна, рисуя на стенах цветной калейдоскоп.
Я прошлась по всем залам, не навязчиво осматривая жриц. Теперь мой разум пытался зацепиться за что угодно. Я чувсвовала на каждом пути какой–то подвох. Маразм конечно. Может, стресс так сказывается, а может, я на пути к шизофрении. А я наивно полагала, что стихия не позволяет случиться такому, как убийство, тем более жрицы.
Прожив три года в этом мире, оказывается, я ничегошеньки о нем не знаю. А что, если я буду следующая? У меня ведь даже магии нет, чтобы защититься. Да какой угодно жреческий маньяк может меня затащить в любое место, понатыканное сдерживающими артефактами, и Боги меня не спасут. И вспоминая случай с Делмаром в доме декана, осознавала, какая я все–таки беспомощная. А ведь здесь и перцовый баллончик даже не купить.
По винтовой лестнице я взобралась на самый верх храма, откуда был виден весь город как на ладони. Алавер утопал в огне зарева, а мои мысли утопали в моем же бессилии происходящего.