Танец мельника
Шрифт:
— Ужин скоро? Я проголодался!
— Ох, через двадцать минут! Как там мистер Харви?
— Харви?
— Да, ты ведь был...
— Ах да, конечно. Довольно неплохо. Хотя знаешь, он все еще стеснен в средствах. Пока не расплатится с бывшими партнерами...
— Много ли он должен?
— О да... Да, суммы весьма значительные. Но полагаю, он выживет и преуспеет, такова его природа... — Джереми взглянул на берег моря и прищурился. — Это Клоуэнс и Белла?
— Да. По-моему, они уже возвращаются.
— Ты видел Тревитика? — спросил Росс.
— Нет, отец. Он был в Бриджнорте.
— В Брижднорте?
— Некоторые... э-э-э... литейные работы, которые собирались выполнить для него в Хейле, теперь переведены туда из-за
— И чувствую себя превосходно! — ответила Демельза, — И думаю, что съем на ужин ничуть не меньше, чем ты!
Признаться, Демельза не думала, что Джереми тоже выглядит превосходно. Вместо того, чтобы казаться, как обычно, чуть моложе своего двадцати одного года, он внезапно стал выглядеть гораздо старше. Лицо бледное, под глазами темные круги, словно от беспокойства или отсутствия сна. Демельза, обладающая обостренной чувствительностью в отношении членов семьи, вдруг испытала резкий укол беспокойства, паники, предчувствия беды, как будто что-то более тонкое, чем обычные чувства, предупреждало ее о надвигающейся опасности, грозящей в ближайшее время или уже случившейся. Она снова взглянула на Джереми, уверяя себя, стараясь себя успокоить, что это всего лишь новый приступ лихорадки волнует ее кровь.
— Новости с Уил-Лежер обнадеживают! — сказал Росс.
— Рад слышать! Я заглянул туда, как только вернулся.
— У Мэнни Байса и Тоби Мартина новые находки. Они принесут им небольшое состояние, прежде чем снова распределят места добычи.
— Итак, мы в выигрыше!
— Так точно!
Итак... мы в выигрыше, — подумал Джереми, скользя взглядом по волнам. Два выигрыша — и только один из них законный. Дело сделано. Несколько помех в самом начале, ну а дальше все прошло по плану. Они были в безопасности. Более-менее в безопасности. Вся одежда, парики, костюмы сожжены еще до рассвета. Содержимое двух стальных ящиков оценено, подсчитано, надежно припрятано. Покуда все ведут себя осмотрительно и умно, риск небольшой. Ничто не может их выдать. Описания свидетелей будут неопределенными и ненадежными. Они умчались в ночь. Кто мог знать, откуда они взялись и куда делись?
В выигрыше. Но выигрыша он не чувствовал. Горестный гнев, побудивший его организовать это дело, весь выгорел во время действия. Злость и разочарование привели его к здравым умозаключениям о том, что есть хорошо, что плохо и что такое риск. Теперь все закончилось, и закончилось успешно, но в его сердце остался лишь пепел. Казалось, чувства к Кьюби сметены этим грабежом, очевидно, они погибли в том экипаже. Может быть, в неопределенном будущем что-то оживет, но сейчас Джереми было наплевать на нее, он только спрашивал себя, как он мог быть настолько одержимым, так глупо одержимым, что рискнул так поступить в надежде добиться этой недостойной девушки. Это было уже не важно. Она больше не имела никакого значения. Все, что раньше имело значение, стало ему отвратительным.
Возможно, через день-два или через месяц-другой все это сотрется из памяти, и ему станет легче сдерживать отвращение к себе. Сейчас он ощущал себя так, будто проснулся от кошмара и понял, что страшный сон был правдой. Но все проходит. Со временем, несомненно, он снова начнет чувствовать и мыслить нормально.
Джереми гадал, как отреагируют родители, если он им сейчас расскажет. Полдарки, как он считал, частенько шли наперекор закону. Но только не так. Он преступил тонкую грань, нарушил одно из заповедей не только по английским, но и по Божьим законам. Но Джереми понимал, что глубокие чувства, толкнувшие его на этот поступок, были сильнее, чем здравый смысл. И яростная решимость ни разу не дрогнула, даже в долгие часы ночью накануне посадки в дилижанс. Хотя сейчас она ослабила хватку, но никуда не делась. От каких безумных предков он унаследовал эту бурлящую кровь? Но разве может всё это объяснить или извинить
Глупости. Всё это пройдет. Он встряхнул плечами, словно отгоняя дурные мысли.
— Ой! — воскликнул Демельза. — Увидела тебя и совсем забыла! Вчера мы получили письмо от Джеффри Чарльза! Там такое... да ты сам посмотри! Росс, оно у тебя?
Росс достал из кармана бумагу со сломанной красной печатью и протянул ее сыну. Джереми принялся читать.
Сьюдад-Родриго, двадцать девятое декабря 1812 года.
Мои дорогие родственники!
Знаете, что со мной произошло? Нечто захватывающее и абсолютно невозможное! Догадываетесь? Нет, вы точно не догадаетесь!
Нет, меня не назначили генерал-адъютантом армии в Португалии, не посвятили в рыцари за храбрость в битве при Саламанке, и лорд Веллингтон не предложил мне стать начальником своего штаба. Ничего такого! Но в результате одного безумного счастливого случая я сделался Женатым человеком!
Помните, в последнем письме я, кажется, рассказывал вам, что был расквартирован в одном городке у сеньора де Бертендона? Помните, я писал, что у него жена, двое сыновей и дочь? И можете себе представить, что за полтора месяца я влюбился в его дочь Амадору и, что гораздо более удивительно, она в меня тоже! Ей девятнадцать лет от роду, она безмерно прекрасна и обаятельна, обладает достоинством и гордостью настоящей испанки, а также всем изяществом и грацией красивой женщины! Все, больше ни слова, а то вы еще решите, что я опять словно школьник — совсем утратил разум. Но это не так. Она — это все, о чем я только мог мечтать.
Сейчас у меня совсем немного времени, чтобы писать вам, потому что на этой неделе я занят на войсковых смотрах, скажу просто, что нас обвенчали во вторник утром, сперва наш капеллан, преподобный Марк Фостер, а затем отец Антонио Каррерос в готическом соборе, чтобы уж наверняка. Сеньора де Бертендона глубоко огорчена тем, что ее дочь выходит за еретика, как и старший брат Мартин. Но ее отец настолько обожает Англию во всех проявлениях, что видит только хорошее, даже во мне, как в своем зяте! И сама Амадора, хоть и воспитана в строгости чужой веры, между нами клянется мне, что... в общем, не смею сказать, в чем она уверяет меня наедине, и чтобы меня не сочли сверх меры скрытным, скажу только, что считаю и верю — с той любовью, что мы питаем друг к другу, терпение и здравый смысл помогут сгладить все возможные трудности.
Не могу сказать, каковы наши планы на будущее, за исключением того, что пока мы живем в доме ее родителей, вдвоем, не считая ее семьи, Дэвида Гамильтона, преподобного отца Антонио Каррероса, семи испанских партизан, мальчишки-пастуха из Португалии и толпы слуг! Дальнейшие планы будут сильно зависеть — для меня, по крайней мере — от решений по поводу нашей весенней кампании, которые вскоре примет новоиспеченный герцог Сьюдад-Родриго, генералиссимус испанских и британских войск, коим является не кто иной, как маркиз Веллингтон.
Великие вести с русского фронта! Возможно, скоро все закончится!
С наилучшими пожеланиями самого чудесного Нового года всем вам,
от
Джеффри Чарльза и Амадоры Полдарков
— Ну и новости! — с энтузиазмом сказал Джереми. — Что за удивительные новости! Стало быть, однажды, возможно даже скоро, у нас появится испанская кузина в Тренвите!
— Он будто специально ничего не сказал, — проговорила Демельза. — Интересно, есть ли у нее деньги?