Танец мертвых девушек
Шрифт:
— Даже не мечтайте! — воскликнул Хесс. — Клер, отопри дверь.
Он продолжал целиться в грудь вампира. Девушка отодвинула три засова.
— Марш в машину! Быстро!
Она добежала до автомобиля и забралась внутрь, а детектив пятился следом. Захлопнул дверь с такой силой, что чуть не треснуло стекло, молниеносным движением, которое она видела только в кино, перебросил тело через капот машины, рухнул на сиденье и включил двигатель.
И они понеслись в ночь. Клер внезапно охватил ужас при мысли, что, обернувшись, она может увидеть на
Истекая потом, Хесс вытирал его тыльной стороной ладони.
— Не играй с такими серьезными вещами, — сказал он. — Я провел здесь всю свою жизнь, но никогда не видел, чтобы Оливер предлагал кому-нибудь такого рода контракт. Никогда.
— Э... Спасибо.
— Это не комплимент. Послушай, ни при каких обстоятельствах не приходи больше в это кафе, понимаешь? Избегай Оливера любой ценой. И что бы ни произошло, не заключай с ним сделки. Шейн не захотел бы этого, и ты потом горько сожалела бы. Тебе бы пришлось прожить долгую жизнь, ненавидя каждое ее мгновение. — Хесс покачал головой и сделал глубокий вдох. — Ладно на сегодня хватит. Ты идешь домой, я убеждаюсь, что ты в безопасности, тоже еду домой, залезаю в шкаф и прячусь там, пока все не успокоится. Советую тебе сделать то же самое.
— Но Шейн...
— Шейн мертв.
Хесс сказал это так хладнокровно и буднично, что она подумала, будто это уже произошло, будто кто-то пробрался в клетку и убил его, а она даже не знала об этом. Но потом детектив продолжил:
— Ты не можешь спасти его. Теперь никто не может. Просто оставь все как есть и позаботься о себе, Клер. Это все, что в твоих силах. За одну ночь ты умудрилась разозлить и Амелию, и Оливера. Все, хватит. Хотелось бы, чтобы к тебе хоть отчасти вернулся здравый смысл.
Всю оставшуюся часть пути она просидела в тупом, мрачном отчаянии.
Хесс не бросал слов на ветер. Он вывел Клер из машины, поднялся вместе с ней по ступенькам, посмотрел, как она отпирает дверь, и устало кивнул, когда она вошла внутрь.
— Запрись, — сказал он. — И ради бога, хоть немного отдохни.
За дверью ее ждал Майкл, теплый и успокаивающий. Он держал в руке гитару: наверное, играл. Глаза красные, лицо напряженное.
— Ну? — спросил он.
— Привет, Клер, как ты себя чувствуешь? — сказала Клер в пространство. — Твоей жизни ничто не угрожало? Спасибо за то, что вышла во мрак и попыталась заключить сделку с двумя самыми ужасными созданиями на Земле.
— Извини. — У него хватило воспитанности принять смущенный вид. — Ты в порядке?
— А то! Никаких отметин от клыков. — Она содрогнулась. — Мне не нравятся эти люди.
— Вампиры?
— Вампиры.
— Фактически они не люди, но, если задуматься, я тоже не человек. Ладно, неважно. — Обхватив Клер рукой, Майкл отвел ее в гостиную, усадил, накинул на плечи одеяло. — Надо думать, ничего хорошего.
— Ничего. — По пути домой она впала в депрессию, но рассказывать о своей неудаче... это был совсем
Майкл не сказал ничего, но свет в его глазах погас. Опустившись на одно колено, он завернул Клер в одеяло.
— С тобой правда все в порядке? Ты дрожишь.
— Они холодные, знаешь ли. И меня заморозили.
Он медленно кивнул.
— Ты сделала все, что смогла. Отдохни.
— А что с Евой? Она здесь?
Он посмотрел на потолок, как будто мог видеть сквозь него. А может, и правда мог. На самом деле Клер не знала, что Майкл может, а что нет; в конце концов, он уже два раза умирал. Не стоило недооценивать его возможности.
— Спит. Я... поговорил с ней. Она поняла. И не станет делать никаких глупостей.
На Клер он не смотрел. Интересно, о чем он говорил с Евой? Какими словами убедил ее?
Мать Клер не раз повторяла: «Если сомневаешься, спроси».
— Ты сумел предложить ей что-то, ради чего стоит жить? Ну, к примеру, себя?
— Я... Какого черта? О чем ты?
— Я просто подумала, может, вы с ней...
— Господи, Клер! — воскликнул Майкл.
Она на самом деле заставила его вздрогнуть.
Здорово! Это что-то новенькое.
— По-твоему, трахаться со мной — это и есть то счастье, что способно лишить ее желания убивать вампиров? Не знаю, какими мерками ты меряешь секс, но, на мой взгляд, это чересчур. Кроме того, что бы ни происходило между мной и Евой... ну, это останется между мной и Евой.
«Если она сама не расскажет мне об этом», — подумала Клер.
— Как бы то ни было, я ничего такого не имел в виду. Я просто... убедил ее, вот и все.
Убедил. Здорово. В каком настроении была Ева, когда Клер уходила? Что-то с трудом верится...
И потом Клер вспомнила голоса в проулке и как она нелепо поверила, будто ее ждет безопасность там, где на самом деле ждала гибель. Способен ли Майкл на такое? Стал бы он это делать?
— Ты не...
Она коснулась пальцем виска.
— Что?
— Ты не прополоскал ей мозги? Ну, как они могут?
Не отвечая, он снова поправил на ней одеяло, принес подушку.
— Ложись, отдохни. До рассвета всего часа два, а мне еще понадобится твоя помощь.
— Господи, Майкл, ты же не делал этого. Не делал! Она никогда не простит тебе!
— Если доживет до того, чтобы возненавидеть меня. Отдыхай. Я серьезно.
Но Клер не собиралась спать; ее сознание кружилось, словно обод колеса, царапающий мостовую и разбрасывающий во всех направлениях искры. Столько энергии было растрачено впустую. «Нужно придумать что-нибудь. Нужно...»
Майкл заиграл что-то нежное, меланхоличное, в минорном ключе, она почувствовала, что уплывает... и потом, буквально сразу, отключилась.
Одеяло пахло Шейном. Клер поглубже зарылась в теплые складки, бормоча его имя. Так хорошо она чувствовала себя в его объятиях той ночью, которую они провели здесь, на этой самой кушетке, целуясь... В полной безопасности.