Танец на осколках души

Трусс Анастасия

— Да! Я сделаю всё, что ты захочешь! Только… только трахни меня уже, наконец!

— Ух ты! Какие вульгарные грубые слова я слышу от нашей милой Милены! — засмеялся Аббадон.

Мне было на это наплевать. Неважно, какие слова звучали из моих уст — грубые, вульгарные, неприличные, пошлые… Но, мне было просто жизненно необходимо, чтобы Аббадон взял меня.

— Прошу, Аббадон, скажи, что ты от меня хочешь?! — чуть ли, не взвыла я.

— Но, ты же меня ненавидишь, Милена. Разве, нет? — продолжал насмехаться демон бездны.

— Да, ненавижу! — выкрикнула я. — Я ненавижу тебя так сильно, что хочу разорвать на части! За всё то, что ты сделал… за всё то, что ты

хотел сделать… за всё то, что ты сказал… я ненавижу тебя! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! — как заведённая, повторяла я. — Ненавижу! Ненавижу, но… но сейчас я тебя хочу! Слышишь?! Хочу! Мою ненависть к тебе это, нисколько, не уменьшает и ты не услышишь от меня, что ты мне нравишься или что-то вроде этого! Это похотливое желание не рождает к тебе никаких чувств во мне, кроме ещё большей ненависти и физиологического желания. Я. Просто. Тебя. Хочу, — выделяя каждое слово, сказала я.

— Хм, я думал, что моя сила подействует на сладкую сильнее, — подал голос Асмодей. — Обычно все, под моим заклинанием, клянутся в вечной любви, лишь бы их отымели.

— А так даже забавнее! — ответил ему Аббадон. — Она прекрасно осознаёт, как меня ненавидит и, всё равно, готова сделать всё.

Да уж. Странное это было ощущение — хотеть и ненавидеть одновременно. Моё тело, в одно и то же время, как будто разрывали на части похоть и ненависть. И даже не до конца было ясно — чего же, всё-таки, больше. Хотя, какое это сейчас имело значение? Правильно — никакого. Несмотря на всю ненависть, переполнявшую меня, желание мне было не перебороть.

— Ладно, Милена, считай, что я сегодня очень добрый и не потребую от тебя ничего, кроме одного, — произнёс мужчина. — Поклянись Тьмой, Милена, что через два дня, когда сила Асмодея уже не будет на тебя действовать, ты придёшь ко мне и попросишь меня взять тебя. Ну, что? Это же так просто сделать.

Я размышляла недолго. Да я, честно говоря, вообще не размышляла. Мне слишком сильно сейчас нужен был Аббадон.

— Клянусь, я приду к тебе через два дня, Аббадон, и попрошу тебя взять меня. Пусть свидетельницей моих слов станет Тьма, — произнесла я ту единственную клятву, которую демоны никогда не нарушают.

— Это было, довольно, жестоко, Аббадон — заставлять сладкую давать такую клятву! — раздался смех демона похоти. — Но… мне нравится. Не пригласишь к себе в гости через два дня? Хочу посмотреть на это.

— Обойдёшься, — тем не менее, беззлобно ответил демон разрушения. — Это представление будет только для меня.

Затем, как я и хотела, Аббадон, наконец, овладел мной. Ни нежности, ни прелюдий… ничего из этого не было. Впрочем, так же, как и тогда, когда я была с Вельзевулом и Асмодеем. Был только секс. И больше ничего. Да, жёсткий, грубый… Аббадон брал меня точно также, как и тогда, на балу. За исключением, разве что, того, что никаких нитей он не использовал. И чувствовала я себя совершенно по-другому. Я не чувствовала ничего из того, что испытывала на балу: ни страха, ни отвращения, ни злости, ни отчаяния… Боль, конечно, была, но это была боль, от которой я получала удовольствие. Не так, как было с Рейфом, когда боль служила отвлекающим элементом, чтобы забыть всё остальное. Сейчас боль просто приносила наслаждение. Боль, желание, ощущение полной власти над собой… я ловила экстаз от всего этого! Ни о какой ненависти я уже не вспоминала. Я полностью растворилась в ощущении того, как мне сейчас хорошо. Я не думала о споре с Фероксом; я не думала, чего уж греха таить, о своём ребёнке; я не думала о том, в чём я поклялась Аббадону и о том, как я эту клятву буду выполнять.

Глава 24

Глава 24.

«И почему, почти всегда, после секса, мне хочется спать?» — с досадой, подумала я, проснувшись.

Я открыла глаза, села на постели, огляделась. Аббадона в спальне не было. О его присутствии здесь недавно напоминали, лишь, следы на моём теле, которые медленно-медленно заживали.

«По крайне мере, в этот раз он мне ничего не сломал» — пришла я к утешительному выводу, определив, что наиболее серьёзные повреждения на моём теле — это царапины и синяки на бёдрах.

— Никогда бы не подумал, что крылья могут быть эрогенной зоной, — весело сказал Асмодей.

— Ты это к чему и про кого? — не совсем поняла я.

— Про тебя, сладкая, про тебя. Ты так остро реагируешь, когда к твоим крылышкам прикасаются.

— С чего ты взял, что мои крылья — это эрогенная зона? — резко ответила я. — Это — чушь! Просто под твоим заклинанием всё тело становится эрогенной зоной!

Я очень не хотела, чтобы Асмодей знал о моих крыльях. Это было для меня слишком личным и интимным. Кроме того, знать, где у того или иного человека (или не человека) находится эрогенная зона… знать, где он получает больше всего удовольствия… Это, всё равно, что знать слабое место! А любая слабость для меня была нежелательна. Даже такая.

— Лжёшь, сладкая моя. А я так не люблю, кода мне лгут!

Ощутив угрозу в голосе мужчины, я поняла, что деваться мне некуда.

— Ладно, признаюсь. Мои крылья — это эрогенна зона. Доволен?

— Ещё как, — ухмыльнулся Асмодей. — Но, я недоволен тем, с каким недовольством ты мне отвечаешь, сладкая моя.

— Но, я не испытываю к тебе никакой симпатии, Асмодей. И ты это прекрасно знаешь. И ты сам, только что, сказал, что не любишь, когда тебе лгут.

— Сладкая, я не хочу, чтобы ты мне льстила, притворялась или что-то, вроде, этого. Я просто хочу, чтобы ты сдерживала свои негативные эмоции. Только и всего. Если же нет… — демон похоти махнул рукой, создавая портал в спальне. — Я покажу тебе, что тогда с тобой будет.

Он схватил меня за руку и потащил за собой в портал, не дав мне даже одеть что-нибудь.

Покинув портал, мы оказались у какого-то загона — небольшой территории, огороженной высокой металлической решёткой. И в этом загоне находились какие-то существа, отдалённо напоминающие собак, породы доберман. Огромные, размером с телёнка, с короткой чёрной шерстью, твари с горящими жёлтыми глазами. Когда одна из них зевнула, я, в шоке, увидела ряда три острых зубов — не собачьих, а каких-то… акульих, что ли. Также, мелькнул в пасти раздвоенный змеиный язык, что навеяло мысль о том, что зубы могут быть ещё и ядовиты.

— Кто это? — спросила я Асмодея.

— Одни из моих питомцев, — ответил тот. — Честно говоря, одни из любимых.

Асмодей свистнул, привлекая внимание монстров. Вся эта свора, мгновенно, обернулась, увидела хозяина, радостно заскулила, завиляла хвостами и, почти вся, столпилась возле решётки, стараясь, через прутья, лизнуть руку демона похоти, стоявшего очень близко. Я же, рефлекторно, попятилась от этой стаи, воспользовавшись тем, что Асмодей меня больше не держал. Но, не тут-то было. Я, сразу же, вновь, оказалась схвачена им. А затем, он сделал то, чего я совсем не ожидала. Он, своими ногтями, расцарапал те раны на моём плече, которые оставил Аббадон. Многочисленные царапины, снова, за кровоточили.