Танец на точке
Шрифт:
– Свой человек она, – ответил за нее Полыхаев. – Как же может она не знать?
– Свой? – переспросил майор. – А говорили, только позавчера вечером на углу сняли! Быстро же у вас своими становятся!
– Они вчера, когда пили, весь вечер про эти запчасти трепались, – сказала Юлька. – Вот я и знаю.
Майор посмотрел на Юльку хмуро, потом усмехнулся, покачал головой.
– Скользкая, как змея, – сказал он, посмеиваясь. – Ничем тебя не зацепишь.
Криминалисты в глубине склада, попавшиеся в капкан, наконец-то при помощи Сашки высвободились и теперь, подсвечивая фонариками,
– Какие-то небольшие коробки здесь стояли, – сказал наконец один из криминалистов. – Но только вот здесь, сбоку, у стены. А посередине земля изрыта, как стадо буйволов здесь прошло. Черт знает, что здесь было. – Он выпрямился, глянул на стоящих у входа других оперативников. – Вот что, или я последний придурок, или здесь что-то нечисто. На всякий случай нужно пробы грунта взять, может быть, что-нибудь найдем.
Он направился к остававшемуся у входа чемоданчику, вернулся в угол вместе с ним, извлек из чемоданчика крохотную, будто детскую, лопаточку и полиэтиленовые пакетики. Стал забирать из разных мест на бетонном полу небольшие порции пыли и аккуратно упаковывать их в пакетики, которые, в свою очередь, укладывал в чемоданчик. Второй криминалист при этом делал какие-то пометки на листе бумаги. Сашка стоял рядом и светил им при помощи двух фонариков.
– Вот и отлично! – сказал первый криминалист, закрывая чемодан и направляясь к выходу. – Я сейчас быстро смотаюсь в лабораторию, самое большее через час я буду знать, есть ли в этом грунте какие-либо подозрительные вещества. И тогда я позвоню вам. Не возражаете?
– Да пожалуйста! – пожал плечами майор Паницкий. – «Газель» ваша, поезжайте куда хотите.
И, глядя вслед удаляющемуся криминалисту, сказал уже Сашке:
– Достали вы его капканами. Так бы результаты экспертизы до послезавтра ждать пришлось...
И усмехнулся.
Оставшиеся криминалисты продолжали методично, но лениво просматривать разбросанные по полу запчасти, перекладывая их из одной кучи в другую. Понятые, майор Паницкий и капитан Коля смотрели на них. Скучали. У Петровича вид был рассеянный и безучасный, Леха-киллер не отрывал глаз от Юльки, видимо, заново переживал прошедшую ночь. За работой криминалистов, кроме Юльки, наблюдали только Сашка и Полыхаев. Последний заметно нервничал, руки его тряслись, впрочем, наверняка не без влияния обычного вечернего возлияния. Почти все мужчины курили сигареты, и Юлька, глядя, как они с наслаждением затягиваются дымом, жалела, что в свое время сама не научилась курить. Говорят, в случаях нервного ожидания эта штука очень помогает хотя бы внешне выглядеть спокойным. У нее была идея попросить сигарету у Лехи. Но она знала, что будет неловко давиться табачным дымом и кашлять. Вместо успокоения нервов эта штука доставит ей больше проблем и еще, чего доброго, лишит способности соображать, что в данной ситуации Юльке было совсем ни к чему.
Один из криминалистов перешел осматривать детали в другой угол склада, куда до сих пор еще не заходил никто. Внезапно под его ногами глухо загрохотали деревянное перекрытие.
– Эх, бляха-муха! – воскликнул он в тревоге. – Что это у вас тут, пол деревянный?
– Ты уйди лучше оттуда! – сказал ему другой криминалист. – А то еще провалишься. Хрен знает, какие у них тут еще секреты спрятаны.
Первый так и сделал. Ступил на бетонный пол, наклонился, стал осматривать доски под ногами.
– Почему в этом месте доски? – спросил майор Паницкий у Петровича. – Погреб у вас там, что ли?
Все они напряженно и растерянно переглядывались, Юлька поняла, что про доски в углу склада не знал ничего даже Полыхаев.
– Не погреб, – проговорил наконец Петрович. – Смотровая яма там была.
– Что за бред! – воскликнул капитан Коля. – Смотровая яма на складе!
– Точно, смотровая яма это! – сказал Полыхаев. – Мы же этот склад из гаража переделывали, там в углу была смотровая яма, мы ее досками застелили.
– Так, надо посмотреть, что там! – сказал один из криминалистов. – Говорите, как эта херотень вскрывается.
Впрочем, вскрыть доски криминалисты сумели и сами. Деревяшки были не закреплены, но просто плотно подогнаны друг к другу. Поддев крайнюю доску какой-то железякой, криминалисты без труда извлекли их одну за другой, заглянули в разверзшуюся перед ними бездну.
– Паутины-то, эх, бляха-муха! – сказал один из криминалистов. – И нет тут, по-моему, ни хрена!..
– Вон там у них какая-то ниша, – сказал второй криминалист, опуская в яму фонарик. – И там лежит что-то крупное.
– Ну, слазь, посмотри, – сказал первый, усмехаясь.
Второй чертыхнулся, но подчинился, видя, что ему не отвертеться. Палкой снял свисающую бахромой паутину, затем спрыгнул вниз, первый подал ему туда фонарик. Через некоторое время из ямы послышался его голос:
– Это движок, фордовский, заржавелый уже. Дай ручку и листок бумаги, я номер его спишу.
Криминалист в яме получил, что хотел. Полыхаев у входа в склад подступил к Петровичу.
– Ты, дятел лысый! – сказал он вполголоса. – Откуда у тебя движок в яме?
Все вопросительно уставились на Петровича, тот некоторое время тупо смотрел на раскрытую смотровую яму, потом сказал, точно вспомнив:
– А, это прошлой зимой... Меня тогда один из транспортной милиции доставал. Так я этот движок...
– Заткнись, Петрович! – воскликнул Полыхаев, наступая ему на ногу. – У тебя что, после вчерашнего мозги еще не просохли? Ты соображаешь, что говоришь?
– На возьми! – Из смотровой ямы показалась рука криминалиста с листком бумаги. – Иди звони в ГИБДД, спроси, знают они этот номер?
Первый пошел звонить, второй кое-как выбрался из ямы, яростно чертыхаясь, стряхивая с себя паутину, украшавшую его костюм на манер аксельбантов. Петрович выглядел по-прежнему безучастным, руки Полыхаева тряслись еще сильнее, Леха с Сашкой напряженно переглядывались, оба оперативника чуть заметно улыбались, поглядывая на свои жертвы.
Вернувшийся первый криминалист объявил:
– Машина, на которой был установлен этот двигатель, числится угнанной с октября прошлого года.
– Серьезно? – воскликнул майор Паницкий, и оба оперативника радостно засмеялись. – Ну, тогда тащите этот движок наверх, ребята! Грязная работа, я понимаю, но ничего не поделаешь.