Танец перед повелителем статуй
Шрифт:
— Теперь подбери выражение лица, человек Ветер Иван, — промурлыкала она. — Отнесись к этому ответственно — с таким выражением тебе стоять тысячи лет. Ты будешь славным украшением великого города Роннаона.
Дайа нервно рассмеялась.
— Ты, машина Уэмон! — сказала она. — Ты ненавидишь время и все, что движется. Но сейчас, перед тем как снова стать статуей, я буду танцевать перед тобой, и не вздумай тронуть меня, потому что этот танец — о том, как останавливается время, и о том, что бывает следом. Этот танец времени — для тебя, Уэмон. Смотри. Будь внимательнее!
Она легко выбежала вперед, остановилась, подняв руки к луне, переступила с ноги на ногу, замерла и… Начался танец. Такого танца Ветер Иван не видал никогда. Руки девушки, вытянутые кверху, сплетались и размыкались, по ним стекал белый свет, но указывали они на одну точку в небе, хотя Дайа клонилась в стороны и кружилась… Ветер Иван вдруг понял, что ее фигура колеблется, как маятник старых-старых часов. Показалось даже, что он слышит неровное тиканье в холодном воздухе. Конус Уэмон начал вспыхивать белым и пригасать, следуя ритму танца.
Движения девушки, быстрые вначале, становились все более медленными. И она не кружила на месте, а приближалась к конусу, в котором, тоже замедляя свою пляску, пульсировал свет. Наконец она остановилась, запрокинув голову и опустив руки, на полпути к Уэмон. Замер и свет в машине. Но ненадолго.
Девушка вдруг снова пришла в движение. Жесты ее сделались быстрыми и порывистыми. Стрекотание многих часов — идущих вразлад — послышалось в ее движениях Ветру Ивану. Замершее время словно рухнуло водопадом, погоняя несметные стада минут и секунд. Руки девушки зашарили по небу, она закружилась, сумасшедше кренясь, почти падая на песок. Конус Уэмон быстро-быстро замигал, словно подавая сигналы бедствия, а тонкая белая фигура рядом с машиной кружилась в вихре, следуя хаотическому ходу ста, тысячи, миллиона часов…
Ветер Иван не заметил, когда она бросила гранату.
Яркий голубой блеск вдруг отбросил темноту. На секунду Уэмон показалась черной в этом блеске, потом ее конус разломился на множество кусков. Прежде чем они упали на песок, блеск угас.
В полной темноте, спотыкаясь о неровности почвы, Ветер Иван бросился к девушке. Дайа стояла, прикрываясь рукой. Она медленно повернулась, в ее глазах зажглись фиолетовые огоньки.
— Понравился тебе мой танец, Ветер Иван? — спросила она.
Как темный пузырь, наполненный затхлым воздухом, поднимается из глубины, как воронка появляется и раскручивается на водной глади, — так стало со временем над городом Роннаон. Небо порозовело и полыхнуло красным, и солнце, только что севшее, снова появилось над горизонтом, огромное и распухшее. Спираль раскручивалась обратно, и Роннаон перемещался в свежесть настоящего утра вместо тех тусклых рассветов, что сменялись над городом до сих пор.
И тогда, прижавшись друг к другу, Ветер Иван и Дайа услышали великий шум в городе Роннаоне: это оживали статуи, оживали люди. И еще они услышали истошный крик — это безумец Фромвольд упал со своего дворца.