Танец с богами и драконами
Шрифт:
– Не барин – сам организуешь! – улыбнулся я. – Для этого необходимо лишь мысленно сформулировать, что ты хочешь, и умный дом тут же предоставит это в полное твое распоряжение.
– Кувшин темного и кружку! – Для верности Брюс выразил свое желание вслух, и тут же на столике перед его носом материализовался ведерный кувшинчик, а рядышком с сосудом двухлитровая емкость – по всей видимости, то, что по определению жадного до выпивки гнома, именуется кружкой.
– Не многовато ли будет? – участливо поинтересовался я у деловито засуетившегося около стола товарища. – Не забывай, что всех нас пригласили на званный ужин. Представь, в каком виде ты явишься на глаза к Громыхале, то есть к Громовержцу, если
– Не боись, паря, ветераны меру знают! Не то что некоторые желторотые юнцы. – Гном посмотрел на меня с нескрываемым превосходством.
«Вот же засранец, – подумал я, – явно нарывается на скандал, забыл, что с ним сотворил один „желторотый юнец“ не так давно на пьяном турнире!»
Однако только я собрался кое о чем напомнить забывчивому приятелю, как, на его счастье, в дверь постучали.
На пороге стоял Фарик, а рядом с ним добродушно помахивал хвостом Его Злыднеподобие.
– Разрешите, учитель? – Маг нерешительно замялся у входа, готовый при первых признаках моего недовольства тут же ретироваться.
– Проходите, друзья, располагайтесь, где кому нравится. – Широким взмахом руки я пригласил гостей пройти в гостиную, затем посмотрел на компаньона и язвительно заметил: – Учиться, учиться и учиться тебе, Брюс, у этого славного юноши.
– Это чему же мне у него учиться, Коршун?
– Скромности, мой дорогой друг, одной лишь скромности. Впрочем, не я первый тебе об этом намекаю.
– Ну-ка объясни, когда это я был нескромным? – с неподдельной обидой в голосе задиристо поинтересовался гном.
– Во-первых, ворвался без стука и приглашения. Во-вторых, тут же принялся оскорблять хозяина.
– Это с какой стати я должен спрашивать у кого-то разрешения, чтобы навестить своего лучшего друга? – От возмущения Брюс даже поперхнулся и закашлялся, кажется, пиво попало не в то горло. – Насчет желторотого юнца также ты зря обижаешься, дядюшка Брюс употреблял пивко еще в те давние времена, когда твоя трижды прабабушка подгузники пачкала, а ее будущий супруг, твой прапрапрадедушка, совершал вояжи пешком под стол.
В завершение своей пространной речи гном сделал изрядный глоток из своей необъятной емкости, крякнул от удовольствия и обвел всех присутствующих ласковым отеческим взглядом. Крыть мне было, в общем-то, нечем. Конечно же, разница в возрасте и особый статус компаньона не давали Брюсу права садиться на шею Коршуну, но кое-какие привилегии ему все-таки полагались. В данный момент я не был склонен определять границы этих привилегий, поэтому не стал вступать в утомительные дебаты с упрямым гномом. В следующий раз, когда он удумает осчастливить меня внезапным визитом, я просто-напросто не пущу его на порог. Ничего, перетопчется, потом отбоярюсь – скажу, что спал, был на прогулке или у кого-нибудь в гостях. Вместо того чтобы вступить в пререкания с вредным карликом, я обратился к Фарику с вопросом:
– Ты по делу или от скуки заскочил? Кстати, принять чего-нибудь перед ужином в качестве аперитива не желаешь – здорово способствует пищеварению.
– Спасибо, учитель, не беспокойтесь. – Смешно поморщившись, юноша вежливо отказался от выпивки. – А зашел от нечего делать, если не возражаете.
– Очень правильно сделал, что заскочил! – встрепенулся ветеран. – Чего зря в одиночестве маяться? Садись и хотя бы пивка прими, а заодно подробно расскажешь, как все происходило. – И с горечью добавил: – Угораздило старину Брюса проторчать в лагере вместе с этой пигалицей-корреспондентшей и пропустить все самое интересное.
Брюс материализовал вторую кружку, на сей раз чуть поменьше собственной, ловко наполнил пенным напитком и со всей свойственной горным карликам деликатностью едва не насильно сунул ее в руки мага. Фарлаф, стараясь не кривиться от горького и довольно крепкого напитка, сделал исключительно из вежливости небольшой глоток, поставил емкость на ближайший столик и в развернутой форме начал рассказывать о том, что случилось за то время, пока Брюс и Патриция бдительно стерегли имущество экспедиции. Я также пытался добросовестно слушать юношу, но по причине того, что сам был свидетелем излагаемых Фариком фактов и от обилия специальных терминов, которые, к вящему удовольствию гнома, маг то и дело вплетал в нить повествования, совсем скоро утомился и переключил все внимание на феерический финал оперного спектакля на экране.
К моему огромному удивлению, «Падение Мессии» нашим четвероногим приятелем было оценено по достоинству. С первого момента появления в гостиной пес не отводил взгляд от телевизионного экрана, нередко в местах наиболее понравившихся даже подвывал и при этом ни разу не сфальшивил.
– Да ты у нас, оказывается, поклонник прекрасного! – рассмеялся я и потрепал друга за лохматую холку. – Вернемся в столицу, непременно посетим с тобой «Метрополитен», «Гранд-Опера» или «Глобал». Только, чур, не подпевать особенно тенорам – могут разнервничаться и потерять голос.
К тому моменту, когда прозвучал заключительный аккорд оперного спектакля, а Фарлаф успел поведать любопытному гному все нюансы нашего знакомства с последним драконом Земли, наступило время званого ужина. К счастью, увлеченный рассказом Брюс почти забыл о пиве и успел осилить едва треть своего кувшинчика. Ветеран крепко держался на ногах и вообще выглядел вполне презентабельно – хоть сейчас на какую-нибудь международную ассамблею, в грязь лицом не ударит…
Званый ужин был именно ужином в самом прямом смысле, то есть поглощением пищи и ничем более. Зато всяких яств и напитков на столе было видимо-невидимо. Смены экзотических блюд чередовались одна за другой, значительно опережая скорость их поглощения. Кажется, все условия были соблюдены, чтобы за столом завязалась приятная беседа, но одного мимолетного взгляда на хмуро-сосредоточенную физиономию хозяина хватало, чтобы мысли, готовые трансформироваться в слова и фразы, тут же рассеивались, словно утренний туман под первыми лучами солнца. Единственной радостью было полюбоваться на Патрицию. Как мне показалось, чтобы произвести сокрушительный эффект на особ противоположного пола, девушка задействовала все магические ресурсы дома Громыхалы и вполне достигла намеченной цели. Плотно облегающее ее статную фигурку и больше напоминающее по фактуре змеиную кожу длинное вечернее платье; шикарная прическа, на которую самый лучший парикмахер Вундертауна потратил бы никак не меньше трех часов, и несколько подобранных со знанием дела драгоценных безделушек в ушах, на шее и запястьях – все это в комплексе делало Пат не просто красивой, а обалденно красивой. В таком антураже девчонку можно хоть сейчас отправлять на самый престижный конкурс красавиц, и победа, вне всяких сомнений, будет у нее в кармане.
Так или иначе, все, даже самое плохое, имеет не только начало, но и вполне логичный конец. Окончание собственно ужина в прямом значении этого слова ознаменовалось безжалостной расправой гостей во главе с хозяином над восхитительным шоколадным тортом и целой горой мороженого, затейливо украшенной яркими ягодами и кусочками фруктов.
– А теперь посмотрим, что за артефакт вы принесли. – Едва заметным движением брови Громовержец освободил стол от остатков десерта вместе с испачканной скатертью и осторожно, будто мину со взведенным взрывателем, водрузил на полированную деревянную столешницу ненавистную мне шкатулку, извлеченную из металлического ящика.