Танец с богами и драконами
Шрифт:
«Значит, рыпаться бесполезно и топать нам с Фариком разрешено лишь в одном направлении», – подвел я безрадостный итог беседы с Хранителем.
В двух словах, не посвящая особенно в детали, я пересказал Фарлафу суть моей беседы с существом, обосновавшимся у меня в голове. Нужно отдать должное профессиональной подготовке мага. Он схватывал информацию на лету и сопровождал мой рассказ собственными комментариями, настолько компетентными, что я даже пожалел, что божественная ипостась обитает внутри моей черепушки, а не его – вот кому бы поболтать с Хранителем, может быть, из этого вышло бы намного больше толку.
После нашей непродолжительной беседы Фарик, так же как и я, вполне осознал, что обратной дороги для нас не существует и помощи нам ждать неоткуда.
– Ну
– В данном случае не просто Родину, а кое-что посущественнее. А в остальном я с тобой согласен: сейчас встаем, крысимся со страшной силой на потенциального противника – психологическая подготовка называется, и чешем искать этого самого противника, чтобы порвать его, как Злыдень грелку. Ишь, взяли моду использовать честных воров и наивных магов вслепую!
Насчет кого-нибудь порвать юный чародей был со мной полностью солидарен. Вслед за мной он без лишних разговоров резко вскочил на ноги, и мы бодрым шагом, плечом к плечу отправились на поиски подходящего субъекта для воплощения в жизнь наших садистских замыслов.
Через пару часов ходьбы по однообразному каменному коридору мы порядком выбились из сил и решили немного передохнуть, а заодно произвести инвентаризацию нашей заплечной клади. Одному Создателю ведомо, сколько времени нам еще топать по этой бесконечной кишке, и все это время нам нужно будет чем-то питаться и что-то пить. Запасы воды и пищи, найденные в обоих рюкзаках, ограничивались тремя колясками копченой колбасы, небольшим мешочком сухарей и двумя литровыми флягами, наполненными примерно наполовину каждая. Зато, благодаря запасливому ветерану, выпивки у нас на двоих было аж целых десять бутылок крепчайшей «Слезы старателя».
С нескрываемой грустью я окинул взглядом наши скудные запасы и вслух посетовал на то, что волшебная скатерочка осталась в лагере наверху. Добрый Фарик тут же поспешил успокоить меня, сообщив кое-что весьма обнадеживающее. Оказывается, подготовка каждого боевого мага предусматривает освоение навыков получения воды и пищи трансцендентными (понимай—чародейскими) способами. В качестве демонстрации своих возможностей он тут же на моих глазах произвел какие-то манипуляции пальцами и что-то тихонько прошептал себе под нос. Как результат, на одном из рюкзаков появилось нечто, своим видом напоминающее бесформенную лепешку из ржаной муки с отрубями – продукт нынче весьма модный среди многочисленной армии желающих похудеть, но совершенно непригодный для молодых растущих организмов, коими являлись организмы мой и Фарика. Органолептические свойства лепешки полностью подтвердили мои подозрения – универсальный паек орденского мага по вкусу больше всего напоминал смесь древесных опилок и грибного субстрата. Пища царапала язык, ротовую полость, но никак не желала лезть в горло. Без всякого сожаления я выплюнул непокорную еду на пол, тщательно прополоскав рот водой, избавился от остатков и высказал свое мнение по поводу кулинарных свойств орденского НЗ:
– Сгодится, когда оголодаем до состояния каннибализма. По мне лучше жрать эту гадость, чем тебя. А пока подхарчимся колбаской и сухариками. Что ты там насчет воды говорил?
С водой Фарик не подвел. Он моментально наколдовал пару пластиковых стаканчиков ледяной, сводящей скулы, изумительной на вкус (если быть точным, абсолютно лишенной всякого вкуса) прозрачной жидкости.
– Вот это совсем другое дело! – похвалил я качество напитка. – Если бы жрачку умел готовить так же, мы бы с тобой не пропали даже в адском пекле.
Перекусив наскоро, мы вновь тронулись в путь. Шли молча, каждый размышлял о чем-то своем. Внезапно я осознал, что уже давно не оставался в столь узком кругу. Последние недели размеренная жизнь одинокого ночного охотника, благодаря моим новоприобретенным друзьям, претерпела кардинальные изменения или, грубо говоря, превратилась в нескончаемый бедлам и мельтешение бородатых и безбородых лиц пред моими очами. Было как-то странновато и тоскливо осознавать себя оторванным от рассудительного Матео, обладающего завидной способностью в самой запутанной ситуации находить оптимальные решения и не бояться их последствий; громогласного ветерана, то и дело норовящего завязать перепалку с кем угодно по самому незначительному поводу; любвеобильного и приставучего Злыдня, не упускающего момент по-дружески обслюнявить каждого, кто ненароком угодил ему на глаза. Но сильнее всего я скучал по нашей зеленоглазой журналистке. За прошедшие сутки я много раз прокручивал в голове и смаковал томительные воспоминания о том кратком мгновении, когда держал ее хрупкое тельце в своих объятиях и целовал ее пухленькие губки. Богатое воображение, вне зависимости от моего сознания, выступало одновременно в роли автора и режиссера-постановщика многовариантной пьесы под названием: «Что бы случилось дальше, если бы…»
Кажется, только теперь я понял, что явилось главной причиной беспокойства, целиком завладевшего мной в тот момент, когда до моих мозгов дошло, что тоннель нас с чародеем просто так ни за что не отпустит. Вроде бы чего волноваться? Друзья в относительной безопасности, сидят у входа в пещеру, иди, Коршун, спокойно выполняй свою миссию. Ан нет, на сердце скребется кошачий выводок, а мысли с завидным постоянством возвращаются назад к возлюбленной: «Как там она? Все ли у нее в порядке? Не угрожает ли ей очередная напасть?» Казалось бы, девушка в обществе трех надежнейших товарищей, которые скорее сами погибнут, чем допустят, чтобы с ее золотистой головки упал хотя бы один волосок. Но все равно, меня нет рядом с ней, и на душе неспокойно. Однако, как утверждают маги-лекари, понимание глубинных корней недуга – гарантия полного выздоровления пациента от него. Это к тому, что, осознав первопричину своего беспокойства, я быстро взял себя в руки и постарался выбросить все дурные мысли из головы.
Через четверть часа после пикника мы с Фариком на полном ходу выскочили из относительно узкого коридора в огромную подземную полость. Пещера была действительно огромной, ее истинные размеры, скрытые от глаз многочисленными колоннами, образованными сросшимися сталактитами и сталагмитами, хоть и не поддавались даже примерной оценке, но то, что видел глаз, поражало своими грандиозными масштабами. С первых мгновений пребывания в пещере складывалось впечатление ее дикости и первозданности – никогда рука каменотеса не прикасалась к этим каменным чудесам. Все выполнено самой Матушкой-Природой со свойственными лишь ей одной безупречным вкусом, не ограниченной никакими рамками фантазией и широчайшим до расточительности размахом.
«Кажется, я здесь уже когда-то был», – мелькнуло в голове, и тут на меня накатило.
Перед глазами, как на широкоформатном стереоскопическом экране, возникла реалистичная до неправдоподобия сцена из моего давнего сна. Тогда от громоподобного голоса Шестипалого с потолка срывались острые, как драконьи зубы, сталактиты и, ударившись о каменный пол, разлетались подобно осколкам гранат. Интересно, все так же, как в том удивительном сне. Те же разноцветные гранитные стены с потеками выкристаллизовавшейся из водных растворов извести. Излучающие призрачный свет мхи, густо облепившие пол, потолок и стены. Все та же звонкая капель – закрой глаза и сразу представляешь себя находящимся не в мрачном подземелье, а в весеннем Вундертауне, когда с крыш зданий, ветвей деревьев и даже электрических проводов срываются капельки талой воды и с веселым звоном обрушиваются на асфальт.
– Однажды я уже побывал в этих местах, – негромким голосом, памятуя о камнепаде, вызванном истошными криками Шестипалого, сообщил я спутнику. – Только происходило это во сне. Готов держать пари, что мы его скоро увидим.
– Кого, учитель?
Дать исчерпывающий ответ на вопрос ученика я не успел. Заглушая звуки разбивающихся о камень капель, по пещере разнесся скрипучий смешок, очень похожий на старческий кашель. Несмотря на то что этот идиотский смех я слышал в последний раз довольно давно – не менее двух недель тому назад, я бы обязательно узнал его даже среди тысячи тысяч подобных.