Танец с драконами
Шрифт:
Давос, приехав в Белую Гавань послом, оказался в плену. Поместили его в хороших, богато обставленных комнатах, но у дверей поставили часовых. Из окон он видел улицы Белой Гавани, но гулять по ним позволения не имел. Гавань и «Веселая повитуха», идущая по заливу, тоже были как на ладони. Кассо Могат ждал его четыре дня вместо трех, а после отчалил. С тех пор прошло две недели.
Домашние гвардейцы Мандерли носили шерстяные плащи цвета морской волны и серебряные трезубцы вместо обычных копий. Один из них шел перед Давосом, другой
У покоев лорда стояли два мраморных водяных, младшие родичи Хвостонога. Гвардейцы отворили двери, глашатай стукнул посохом о деревянные половицы и возвестил:
— Сир Давос из дома Сивортов!
За все свои посещения Белой Гавани Давос ни разу не ступал ногой в Новый Замок, а уж в Водный Чертог — и подавно. Тщательно пригнанные доски стен, пола и потолка были расписаны всевозможными морскими созданиями. Давос шагал по крабам, моллюскам и морским звездам. Между ними клубились водоросли и лежали кости погибших моряков. На синей глубине стен мелькали белые акулы, угри и осьминоги. Между высокими окнами плавали косяки сельди и крупной трески. Выше подводного мира изображался надводный: справа шла на фоне восходящего солнца боевая галея, слева уходил от шторма потрепанный старый когг с рваными парусами. За помостом сошлись в схватке кракен и серый левиафан, на стропилах висели рыбачьи сети.
Надежда Давоса поговорить с Виманом Мандерли наедине не сбылась. Народу здесь собралось великое множество, но мужчин было впятеро меньше, чем женщин. Хороши воины — одни седые старцы да безусые парни, отметил про себя Давос. Присутствовали также септоны и святые сестры в белых и серых одеждах. Ближе к помосту стояли около дюжины человек в голубых и серебристо-серых цветах дома Фреев. Сходство между ними приметил бы и слепой. У некоторых на груди имелись эмблемы Близнецов: две башни, соединенные с мостом.
Читать по человеческим лицам Давос выучился задолго до того, как мейстер Пилос научил его читать слова на бумаге. Мертвый он этим Фреям куда милей, чем живой.
В бледно-голубых глазах Вимана Мандерли он тоже не находил привета. На мягком троне его милости могли бы усесться три человека средней упитанности, но Мандерли из него выпирал. Руки он не отнимал от подлокотников, будто и поднять их не мог. «Боги милостивые, да он наполовину мертвец!» — подумал Давос, глянув на серое, обрюзгшее лицо лорда.
Королям и покойникам всегда сопутствует свита, гласит пословица. С Мандерли так и было. По левую руку от него помещался мейстер, почти не уступающий толщиной лорду, розовощекий, с пухлыми губами и копной золотых кудрей. Сир Марлон занял почетное место по правую руку. На мягком стульчике у ног лорда сидела розовая дородная леди, за спиной стояли две девушки, по виду сестры. У обеих были длинные косы: у старшей каштановая, у младшей, от силы пятнадцати лет — крашеная, ярко-зеленая.
Никто не потрудился представить этих дам Давосу.
— Вы находитесь перед лицом Вимана Мандерли, — заговорил мейстер, — лорда Белой Гавани и Хранителя Белого Ножа, Щита Веры, Покровителя Неимущих, лорда-маршала Мандера, рыцаря ордена Зеленой Руки. Вассалы и просители в Водном Чертоге преклоняют колено.
Луковый Рыцарь не замедлил бы это сделать, но королевский десница? Это значило бы поставить своего короля ниже этого жирного лорда.
— Я не проситель, и у меня тоже есть титулы. Лорд Дождливого леса, адмирал Узкого моря, десница короля.
— Адмирал без кораблей, — закатила глаза толстуха на стульчике, — десница без пальцев на службе у короля без трона. Угадайте, кто такой?
— Это вестник, дочь моя, — сказал лорд Виман. — Луковица, не сулящая нам ничего доброго. Станнису не понравился ответ, который принес ему ворон, вот он и прислал сюда своего… контрабандиста. — Лорд еще больше прищурил утонувшие в жиру глазки. — Ты ведь уже бывал в нашем городе, верно? Таскал деньги из наших карманов и еду со стола. Любопытно было бы знать, сколько я из-за тебя потерял.
«Меньше, чем стоила одна твоя трапеза».
— За контрабанду я расплатился в Штормовом Пределе, милорд. — Давос, сняв перчатку, предъявил укороченные пальцы на левой руке.
— Четыре кончика пальцев за целую воровскую жизнь? — опять пропищала толстуха. — Дешево отделались, Луковый Рыцарь.
Давос не отрицал этого.
— Я хотел бы поговорить с милордом наедине.
Милорд был другого мнения.
— Мне нечего скрывать от родных и друзей, преданных мне лордов и рыцарей.
— Меня могут услышать враги моего короля… и ваши.
— Враги Станниса в этом чертоге, возможно, найдутся. Моих здесь нет.
— Даже тех, что убили вашего сына? Все Фреи, которых я вижу здесь, были на Красной Свадьбе.
Один из Фреев, длинный худощавый рыцарь с тонкими, как мирийский стилет, усиками, вышел вперед.
— Красную Свадьбу учинил Молодой Волк. На наших глазах он обернулся зверем и разорвал горло моему кузену Динь-Дону, безобидному дурачку. Он убил бы и моего лорда-отца, если б не вмешался сир Вендел.
— Вендел всегда был храбрым мальчиком, — сморгнул слезы лорд Виман. — Я не удивлен, что он погиб как герой.
У Давоса дух захватило от столь беззастенчивой лжи.
— Вы утверждаете, что Вендела Мандерли убил Робб Старк?!
— И его, и многих других, в том числе моего сына Титоса с моим зятем. Все северяне начали оборачиваться волками вслед за своим королем. Все они мечены клеймом зверя. Всем известно, что укушенный варгом сам становится варгом. Мне и моим братьям оставалось только убить их, пока они сами нас не прикончили.