Танец с драконами

Мартин Джордж Р.Р.

— Насчет этого можешь не волноваться. Женщины стараются отделаться от меня как можно скорее.

Бордель был скромен по сравнению с теми, которые Тирион посещал в Ланниспорте и Королевской Гавани. Хозяин говорил, похоже, только на волантинском, но звон серебра понимал хорошо. Он провел Тириона в длинную, пахнущую благовониями комнату, где скучали четыре рабыни в разных стадиях обнаженности. Две прожили никак не менее сорока лет, младшей было пятнадцать-шестнадцать. Красотой они сильно превосходили гаваньских шлюх, хотя и оставляли желать много лучшего.

Одна была явно беременна, другая просто толстуха, с железными колечками в обоих сосках. Слезы под глазом украшали всех четырех.

— Нет ли у вас девушки, говорящей на языке Вестероса? — Хозяин не понял, и Тирион повторил свой вопрос на классическом валирийском. На этот раз тот уловил что-то и ответил по-волантински. Тирион ухватил только «закатная девушка» — из западных королевств, очевидно.

В заведении нашлась лишь одна такая — не Тиша. Веснушчатые щеки и рыжие тугие кудряшки сулили столь же веснушчатую грудь и рыжий лобок.

— Сойдет, — сказал Тирион, — и подай нам штоф красного, чтобы в масть.

Девка взирала на его ополовиненный нос с омерзением.

— Я оскорбляю твой взор, дорогая? Не только твой; мой лорд-отец подтвердил бы это, кабы не помер.

Несмотря на свою вестеросскую внешность, на общем она не знала ни слова: ее, видимо, увезли в рабство еще ребенком. На полу в ее каморке лежал мирийский ковер, и тюфяк был набит не соломой, а перьями. Тириону случалось предаваться разврату и в худших условиях.

— Скажешь, как тебя звать? Нет? — Кислое крепкое вино перевода, к счастью, не требовало. — Тогда к делу. Спала раньше с чудовищем? Теперь твой час пробил. Раздевайся и ложись, если тебе угодно. Если не угодно, тоже ложись.

Она смотрела, не понимая. Тирион взял у нее штоф и задрал ей юбки на голову. Тогда она исполнила требуемое, хотя и без особого пыла. У Тириона так долго не было женщины, что он кончил почти мгновенно и скатился с нее больше пристыженный, чем довольный. До чего же он дошел…

— Ты Тишу, случайно, не знаешь? — спросил он, глядя, как стекает на постель его семя. — А куда шлюхи отправляются? Тоже нет? — Спина у нее вся в рубцах, глаза неживые — с тем же успехом он мог поиметь и труп. Даже на ненависть у нее сил не хватало.

Он схватил штоф обеими руками и начал пить. Красная жидкость струилась в горло, стекала по подбородку, капала с бороды на тюфяк. При свече она казалась темной, как вино, сгубившее Джоффри. Допив, карлик отбросил штоф и принялся шарить по полу. Ночного горшка не нашлось, и вырвало его на восхитительный, мягкий как ложь мирийский ковер.

Женщина подняла крик. Ясное дело, спросится-то с нее.

— Отрежь мне голову и отошли в Королевскую Гавань, — покаянно предложил Тирион. — Моя сестра сделает тебя леди, и никто больше не будет бить тебя плетью. — Э, что слова тратить попусту. Тирион раздвинул ей ноги и взял ее еще раз — это она, во всяком случае, понимала.

Вина больше не было, он тоже иссяк. Тирион собрал шлюхины одежки и бросил к порогу. Намек был весьма прозрачный, и она улетучилась, оставив его одного в темноте. Он лежал на ее постели, но спать боялся — по ту сторону яви его поджидали Горести. Каменные ступени винтом уходили ввысь, наверху стоял Лорд-Покойник. Тириону ничуть не хотелось встречаться с ним, поэтому он оделся и ощупью добрался до лестницы. Грифф с него шкуру спустит, и поделом. Если какой-то карлик заслуживает, чтобы с него сняли кожу заживо, то это Тирион Ланнистер.

На середине лестницы он оступился, скатился вниз кубарем, встал и поклонился удивленным донельзя шлюхам.

— Когда я выпью, еще и не то могу. Я твой ковер испортил, — сказал он хозяину. — Не ругай девушку, я тебе заплачу. — Отсыпал пригоршню серебра и услышал сзади:

— Бес.

В темном углу комнаты сидел мужчина, держа на коленях девку. Тирион ее раньше не видел — если б видел, пошел бы наверх с ней, а не с той конопатой. Моложе остальных, тоненькая, с длинными серебристыми волосами. Лиссенийка скорее всего, но тот, у кого она сидит на коленях, точно из Семи Королевств. Здоровенный, плечистый, лет сорока, если не больше. На голове плешь, на морде щетина, костяшки пальцев и те волосатые.

Тириону он не понравился сразу, а черный медведь у него на камзоле понравился еще меньше. Надо быть рыцарем, чтобы носить шерсть в такую жару.

— Приятно слышать родной язык так далеко от дома, — вымолвил карлик, — но вы меня, боюсь, с кем-то спутали. Меня зовут Хугор Хилл. Могу я угостить вас чашей вина, друг мой?

— С меня уже хватит. — Рыцарь спихнул с колен девку и встал. Сняв свой пояс с колышка на стене, он достал меч. Женщины смотрели во все глаза, и огоньки свечей плавали в их зрачках. Хозяин исчез куда-то. — Ну, Хугор, теперь ты мой.

Не драться же с таким. Убежать от него тоже не убежишь… перехитрить — и то спьяну не выйдет.

— Что же ты со мной будешь делать? — спросил Тирион.

— Отвезу тебя к королеве.

Дейенерис

Галацца Галар прибыла в Великую Пирамиду со свитой из двенадцати Белых Благодатей. Эти дочери знатных семейств были еще слишком малы, чтобы отслужить положенный год в храмовых садах удовольствий. Они прямо-таки просились на полотно: гордая пожилая жрица в зеленом и девочки в белых платьях и покрывалах, в незримой броне невинности.

Королева, поручив Миссандее накормить и занять их, ужинала с Зеленой Благодатью одна.

Повара приготовили им восхитительного барашка в меду, с толченой мятой и мелкими зелеными фигами, которые так нравились Дени. За столом прислуживали двое ее любимых маленьких заложников, брат и сестра: худышка Гразхар и кроткая Квецца. Зеленая Благодать, которой они приходились родней, расцеловала их и спросила, хорошо ли они себя ведут.

— Очень хорошо, — заверила Дени. — У Квеццы чудный голос, она иногда поет для меня, а Гразхар вместе с другими мальчиками учится в рыцарской школе сира Барристана.