Танец снежинок
Шрифт:
– Особенно если заморозить самые широкие проходы, - кивнул глава Юки и принялся раздавать распоряжения.
– Срочно найди эти карты, Амида-сан. Киоши, Дайсуке, к вечеру план нападения на Умино должен быть разработан. Горо-сан будь с ними и подготовь всё, что может понадобиться для операции. Не хочу давать им время на побег или подготовку к сражению, если они его ждут, поэтому атакуем не позже, чем через два дня.
– Хай, Тоширо-сама!
– Рявкнули в один голос получившие задания.
Тоширо чуть отодвинулся от стола, положив руки на колени, тем самым дав понять,
– Что думаешь по поводу всего этого, сын?
– Мы убьём их всех?
– Не без дрожи в голосе спросил Катсуро.
– Как получится, - пристально глядя на сына, ответил глава.
– Мужчин либо убьём, либо пленим, если будет возможность. Их знания могут иметь некоторую ценность, и я сейчас говорю не только о техниках, но и об их познаниях в мореходстве, об их опыте сражений на Островах и в Стране Огня. В наше время ценна любая информация, сын. Умино могут поделиться с нами сведениями о других кланах, с которыми мы можем столкнуться в будущем.
– А если они не захотят?
– Спросил наследник, но тут же помотал головой, поняв, насколько это глупый вопрос.
– Что будет с женщинами и детьми?
– Всё пойдёт на благо клана, Катсуро. У Умино сродство с суитоном, что, конечно, не кеккей-генкай, но тоже неплохо. Разумеется, надо будет всё проверить, но у женщин есть неплохой шанс стать наложницами наших воинов. Кто знает, может дети от них смогут усилить геном Юки. А если нет, приток свежей крови тоже лишним не будет. Насчёт детей же... есть у меня на них некоторые планы, но я их ещё не до конца обдумал. Но, в перспективе, они тоже будут нам полезны.
– Понятно, - рассеянно проговорил Катсуро.
Сколь бы талантливым и подающим большие надежды шиноби он не был, но наследник всё же оставался подростком и его сомнения были понятны Тоширо. Всё же, его, как и других детей клана, специально воспитывали так, чтобы бессмысленные убийства не стали для них чем-то... обыденным или, что хуже, желанным. Но и чётко осознавать позицию клана относительно любого вопроса он должен был уметь, а потому пришло время для нового урока.
– Идём со мной, Катсуро, - встав из-за стола, глава поманил сына за собой.
Они спустились в пещеры под крепостью. Это были не те пещеры, где Юки хоронили мёртвых, нет, в этих пещерах находились лаборатории Тоширо. Он подвёл сына к одной из холодильных камер, после чего сдвинул массивную металлическую дверь в сторону, открывая проход. Довольно просторное квадратное помещение занимали ледяные статуи. Статуи, некогда бывшие людьми. Умино. Застывшие в разных позах, они совсем не походили на мертвецов, что лежали парой уровней ниже в своих ледяных саркофагах, спокойные и умиротворенные. Нет, лица этих людей выражали эмоции. Злость, растерянность, сосредоточенность... и страх. Казалось, стоит разбить эту тонкую ледяную оболочку, и застывший в испуге пират растерянно оглядится, после чего осядет в шоке... либо попытается сбежать... либо атаковать... Но этого не произойдёт, потому что техника хьётона Катсуро не делает жертву пленником в сдерживающей ледяной оболочке, но промораживает её насквозь. Истинная суть хьётона - создание льда.
Отец уже успел объяснить Катсуро предположительный принцип действия его новых возможностей, но только теперь, застыв на пороге этого помещения, занятого ледяными статуями, некогда бывшими живыми людьми, мальчик понял, насколько опасные и устрашающие способности он получил.
'Ледяной ниндзя, вашу мать' - с горечью подумал он, глядя на дело своих рук.
– Катсуро!
– Строгий голос отца, вывел его из оцепенения.
– Подойди!
Наследник, стараясь не смотреть по сторонам, двинулся вглубь помещения.
Отец стоял рядом с очередной ледяной статуей, в которой мальчик узнал Умино Кано, главу клана Умино.
– Посмотри на него!
– Приказал Тоширо, заметив, что сын невольно отводит взгляд от поверженного им же противника.
Подчиняясь воле отца, наследник уставился прямо в лицо, чуть искажённое за призмой льда. Оно казалось абсолютно спокойным. Разве что нахмуренные брови, чуть прищуренные глаза и плотно сжатые челюсти говорили о намерении человека довести свою технику до конца. Он не успел лишь самую малость.
– Вот он, настоящий лидер, - проговорил отец, так же вглядываясь в лицо Кано, - вожак, глава клана! Пусть это клан пиратов и бесчестных ублюдков, но эти пираты через многое прошли. Страна Огня, Страна воды... И теперь их путь закончится в этой жалкой Стране Снега. Эти люди всю жизнь ходили по лезвию ножа, всю жизнь играли со смертью и, как итог, доигрались. Но знай, всё это они делали не из-за банального желания нажиться, чтобы после растратить награбленное на выпивку и шлюх. Нет, всё, что они делали, они делали ради своего клана. Грабили и убивали. Похищали людей. Стремились усилить собственный клан любыми доступными способами. Чтож, это был их выбор. Они прекрасно знали, что в случае неудачи придёт расплата. Смотри, как непоколебимо он стоит, глядя в лицо неминуемой смерти. Он ведь понял, что несёт твоя техника, понял и не сбежал, хотя наверняка успел бы это сделать. Но нет, он попытался защитить своих людей. Всё для клана, сын. Жизни врагов, жизни посторонних людей, если придётся. Да даже твоя собственная жизнь - всё для клана. Ты понимаешь меня?
– Да, - тихо донеслось в ответ.
Тоширо посмотрел сыну в глаза.
– Что именно ты понимаешь?
– Есть клан, и есть все остальные, - серьёзно произнёс мальчик.
– Верно, - согласился глава, - только не забывай, что есть ещё и честь, и гордость, и репутация, и принципы. Всё это не менее важно для Юки, чем новые техники, подконтрольные земли или те же знания. Мы не похожи на них, Катсуро, - сказал он, обведя взглядом зал.
– У нашего клана собственный путь. У каждого клана собственный путь.
Тоширо положил руку на плечо сына, всё ещё стоящего напротив поверженного противника.
– Гордись этим, сын. Гордись тем, что победил такого сильного противника, тем, что защитил своих собратьев, что не позволил Умино усилить свой клан за счёт нашего. Я вот - горжусь.
Катсуро ошеломлённо уставился на отца. Между ними и раньше были подобные серьёзные разговоры, отец и раньше очень радовался успехам сына, не стесняясь при этом показывать свою радость. Но теперь он именно Гордился им.