Танец со зверем
Шрифт:
Пароходы отправляются к водопадам с обеих сторон. Так же можно нанять вертолёт или подняться в небо на воздушном шаре. С американской стороны можно подойти к ним вплотную, но у канадцев обзор лучше. Все туристы стремятся попасть именно туда. Наверное, поэтому с нашей стороны всё скромнее. Здесь игорная жизнь не настолько развита. Но она есть. Я знаю это не понаслышке: мой брат – игрок.
Казино – это мечта получить всё, поставив небольшую сумму. Не у всех это получается, многие из-за своей жадности просто теряют предоставленные шансы. Не успев выиграть приличные деньги, тут же спускают их,
Майкл старше меня на четыре года. Когда маму убили, ему было восемнадцать. Отец пахал на трёх работах, чтобы дать нам хорошее образование. Я тогда училась в балетной школе, в которой сейчас преподаю. И училась на отлично. А вот Майкл всё просрал. Он бросил колледж после первого курса и связался с плохой компанией. Целый год они толкали дурь и приворовывали. На второй год его чуть не поймали. После этого он устроился в казино охранником. Четыре года всё было нормально, пока папе не поставили диагноз: лейкемия. Мне тогда было двадцать, а Майклу стукнуло двадцать четыре.
Чтобы помочь папе, я отказалась от поездки в Нью-Йорк и на скопленные за два года деньги оплатила первые месяцы его терапии. А Майкл решил, что сможет обыграть казино, ведь он так долго наблюдал за процессом. Намерения у него были благие – помочь отцу и мне материально, но, как известно, казино всегда выигрывает. Он ставил снова и снова, думая, что сможет выиграть приличную сумму, но заработал лишь огромные долги. Ему опять пришлось выйти на улицы, игроков не держат в работниках казино. Так мой брат снова попал в банду.
Люди удивляются, узнав о том, какой высокий уровень преступности в Ниагара-Фоллс. Однако это правда, наш город действительно располагается на вершине списка самых опасных городов штата. Ниагара-Фоллс безопаснее, чем всего лишь два процента городов в Соединённых Штатах. Здесь у одного человека из восьмидесяти четырёх есть шанс стать жертвой насилия. Многие боятся ходить по городу ночью. Я – не исключение.
Если хотите наведаться в гости, мой вам совет: приезжайте днём.
– Нора, – говорит Джерри, хозяин кафе, и его рука мягко ложится мне на плечо. – Сегодня можешь уйти пораньше.
– Спасибо, Джер, – я улыбаюсь.
Джерри хороший парень. Сам тянет на себе эту забегаловку, работая за троих. Кроме меня и него здесь работают ещё двое ребят. Джерри очень лояльно ко мне относится. Каюсь, я иногда этим пользуюсь, ведь я знаю, что нравлюсь ему. Но у меня нет времени на отношения. Даже если бы и было, Джерри совсем не в моём вкусе. Он милый, тихий паренёк. Высокий, худой и нескладный. Рыжие волосы, ореховые глаза. А мне всегда хотелось чего-то большего. Парадокс: я – трусиха, которую завораживают фильмы об агентах ЦРУ, киллерах и мафиози. Я смотрю на экран, открыв рот, когда очередной харизматичный красавчик-герой уделывает с десяток противников.
Фильмы вдохновляют, жаль сейчас у меня нет на них времени. Моя жизнь скучна и однообразна. Во мне нет ничего особенного: средний рост, каштановые волосы и голубые глаза. Да, мне многие говорят, что я красива, но я себя такой не считаю. Я вполне обычная. Для меня красота – это ухоженность, а ухоженность – всегда вопрос денег. Денег, которых вечно не хватает. Я покупаю дешёвую косметику и шмотки на распродаже. Разве могу я себя чувствовать красивой? Хорошо хоть с фигурой всё в порядке.
Хотя я давно перестала заморачиваться насчёт внешнего вида. Мне некогда. Да и не для кого. У меня уже довольно долго никого нет. Раньше был парень. Мы с ним были вместе чуть больше четырёх лет. А я думала, что это навсегда… Наш роман начался после старшей школы. Мы хотели уехать в Нью-Йорк, копили деньги, но потом заболел мой отец. Джексон в итоге всё-таки уехал, а я осталась. Других мужчин у меня не было. Прошло уже больше года.
Я благодарна, что Джерри разрешил мне уйти сегодня пораньше. Отцу стало хуже. Иногда я с ужасом осознаю, что хочу, чтобы всё быстрее закончилось. Я одна тяну на себе это. Майкл совсем перестал помогать. Он больше не живёт с нами. За последние два месяца я видела его один раз. Он просил у меня денег. Денег, которых у меня нет.
Я будто хожу по кругу: встаю в пять утра, готовлю завтрак себе и отцу, кормлю его, встречаю сиделку, иду на работу, оттуда – на другую работу. Вечером я прихожу домой и падаю на кровать, даже не смыв с себя запах дешёвых бургеров и пива. А с утра всё начинается сначала. Меня всё больше засасывает в это болото. Иногда я думаю, что останусь здесь навсегда.
ГЛАВА 2
В глаза словно набросали песка. С трудом открываю их и иду в душ. Спускаюсь вниз и готовлю завтрак себе и папе. Сиделка скоро должна прийти. Я проспала сегодня. Вряд ли успею покормить его сама.
За окном хмурится уже второй день. Октябрь только начался, странно, что погода так испортилась. Не люблю такую осень. Нагоняет тоску. Холодно и промозгло. Ветер задувает в пальто, а ботинки давно просят каши. Если погода не наладится, придётся срочно покупать новую обувь. Вот бы сегодня были чаевые, надо подкопить денег. Всё равно скоро нужно будет купить ботинки или сапоги на зиму, надоело ходить с сырыми ногами. Не хватало ещё схватить простуду.
Торопливо ем овсянку, приготовленную на воде. Молоко закончилось. Папа зовёт меня слабым голосом. Иду в гостиную и мысленно содрогаюсь. Здесь всё пропахло упадком. Когда человек болеет, даже воздух вокруг него становится тяжёлым. Мне трудно находиться здесь, но я должна.
Я привезла отца из больницы три недели назад. Ему нужен особый уход, но у меня нет денег, чтобы оплачивать палату в клинике. Их хватает только на лекарства, зарплату сиделке, оплату коммунальных счетов и кое-какие продукты.
– Норабелль, подойди, – тихо просит он.
Только папа называет меня полным именем. Родители где-то вычитали, что оно означает «красивый свет», и решили меня так назвать. Странное решение. Я подхожу и беру его за руку.
– Ты такая красивая, дочка, – почти шепчет он. – Я люблю тебя.
На глаза наворачиваются слёзы, но я заставляю себя улыбнуться.
– Я тебя тоже, пап. Я тоже.
Наклоняюсь и целую его в лоб. Губы отца дёргаются в слабой улыбке. Боже, у него нет сил даже на это. Но ещё рано отчаиваться. Врачи говорят, это нормально. Должно стать лучше. Должно.