Танец волка
Шрифт:
Я смотрю на Гудрун и думаю: у этой женщины, моей женщины, моей жены, – сердце воина. А значит, мне следует научить ее быть воином. Нравится мне это или нет, уже неважно. Теперь это мой долг.
Глава двадцать пятая
Женщина с оружием
Зимний дом Гедды Соленого и его родичей. Древнее строение, глубоко ушедшее в землю, однако внутри достаточно просторное, чтобы приютить сотню людей.
Сейчас в роду
Хороший у него одаль, по здешним меркам. Вдоволь пресной воды, три больших поля, луга… Есть где пасти скот и накосить траву. Удобный выход к морю…
Это на самом деле не очень хорошо, потому что у любого проплывающего мимо викинга возникает желание пополнить припасы… Бесплатно, разумеется. Потому род Гедды всегда начеку и кто-то из мальцов каждый день взбирается на вон ту, похожую на сломанный меч, скалу и выглядывает сверху паруса потенциальных грабителей.
Еще над Геддой есть ярл. Теоретически он должен защищать Гедду от других хищников, но по факту просто приезжает пару раз в год, жрет, пьет за счет Гедды со своими хирдманами и увозит с собой часть его зимних запасов.
Такая вот засада. Вроде бы ты – свободный человек, но… не совсем.
Младший брат Гедды решил податься в викинги. Больше о нем ничего не слыхали.
Старшую сестру Гедды взял то ли в младшие жены, то ли в наложницы богатый бонд с той стороны фьорда. Теперь там же воспитывается старший сын Гедды. Может, выйдет из него толк: научится торговле или воином станет. Что, впрочем, одно и то же здесь, на севере.
Сорок марок. Гедда просыпается и засыпает с этой мечтой. И во снах, полагаю, тоже её видит. Сорок марок. Огромная куча серебра.
А гарант того, что сон станет явью, чужак Ульф Вогенсон. Поэтому заботятся обо мне самым наилучшим образом. Например, нам с Гудрун выделили комнатушку за идолами. Большой почет, ведь раньше здесь спал глава рода. То бишь сам Гедда.
Медвежонку тоже предоставили какой-то чуланчик… Поменьше. Ведь он один.
Хотя в одиночестве моего побратима не оставляют. По-моему, за прошлую неделю в чуланчике перебывали все симпатичные женщины рода Гедды, включая и его жену. Тем не менее мой Медвежонок по-прежнему мрачен. Сорок марок!
А я – счастлив. Гудрун – со мной. Мы спим в одной постели. Мы любим друг друга… Пожалуй, даже больше, чем раньше.
Я опасался, что тень Лейфа Весельчака будет еще долго нависать над нами, но – нет. Боялся, что сам буду ревновать к прошлому… Первая же наша близость смыла прошлое, как горячая вода смывает с тел налипшую грязь.
Кстати, у местных оказалась неплохая банька. И рыбка отличная. И вода во фьорде на удивление теплая. Градусов двенадцать. Для местных – в самый раз.
Я не стал скрывать от Гедды, что у нас на хвосте висит Вагбранд-ярл. Мы с Соленым – в одной лодке. «Сорок марок серебром» – ее имя.
Гедда принял меры. Оповестил соседей. В остальном для его рода ничего не изменилось. Они и так начеку.
Но тревожных новостей не
Я расслабился. Препоручил Гедде заботу о том, как доставить меня к моему серебру, вернее, уже к его серебру, и релаксировал. То есть – отдыхал. Мы все отдыхали. Зализывали старые раны и свежие ушибы. Наконец-то у меня перестала болеть спина, рука двигалась практически как раньше.
Еще я выполнил свое намерение и занялся обучением Гудрун. Если ей снова придется защищать свою жизнь самостоятельно, пусть делает это эффективно.
Оружие, которое я посчитал для Гудрун оптимальным, – легкий клинок, что-то среднее между рапирой и шпагой, и такое же легкое копье. Кузницы тут не было, так что шпагу ей вырезал из дерева один из племянников Гедды. А копье взяли обычное швырковое, с кольцом посередине.
Свартхёвди поначалу ворчал: мол, не бабское это дело…
Ему напомнили, что он сам когда-то обучал сестру владеть ножом и луком.
– И что с того? – проворчал Медвежонок. – Нож и лук – это не меч. Баба с оружием, считай, воин. Бить будут по-настоящему. И убьют. А так бы пожалели…
– Тебя бы кто так пожалел… – сердито заявила Гудрун. – Я не боюсь смерти. Я умею убивать. Или ты забыл?
– Будь ты мужчиной…
– Нет уж! – вмешался я. – Пусть остается женщиной. Но не вижу ничего худого, если она сможет за себя постоять. Тем более, от женщины никто не ждет, что она будет сражаться как воин.
– Она не будет сражаться как воин! – рявкнул Медвежонок. – Потому что она – не мужчина! У нее слабые руки, всё слабое!
– Я в курсе, не ори! И я буду учить ее не как мужчину, а как женщину. Сам знаешь: не сила делает воина воином, а дух. А духа у нее хватит на троих. И вообще… Как насчет валькирий?
– Ты их видел? – поинтересовался Свартхёвди. – Нет? А я видел! У них руки потолще твоих!
– Я рад за них. А что еще у них – потолще?
Медвежонок фыркнул, схватил копье, которое я подготовил для Гудрун, и зафигачил со всей дури в стену сарая. Отличный бросок. Сорок шагов, а вошло на полжелезка.
– Вот так она всё равно не сможет!
– Я – тоже, – скромно напомнил брату «слабосильный» Ульф Черноголовый.
– Не о тебе речь.
– Как раз – обо мне. Ты, случайно, не забыл, что она – моя жена? И если я решил, что она будет учиться оружейному бою, то она будет учиться. Я ясно выразился?
– Так бы сразу и сказал, – проворчал Медвежонок. – Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, хотя ума не приложу, зачем тебе жена-воительница. Ты ж не Рагнар-конунг…
– Она должна уметь защитить себя! – твердо ответил я, хотя было чувство, что я чего-то недопонимаю.
– Ты – муж, – проворчал Свартхёвди.
Сходил к сараю, выдернул копье и торжественно вручил Гудрун.
– На, сестричка, владей! А ты, муж, не забудь мне сообщить, когда ее можно будет сажать на рум.
И удалился на бережок, одинокий и сердитый.