Танечка
Шрифт:
– Ну, ничего. Это не проблема. У меня есть отличный пес, ризеншнауцер. Умница. Он тебе понравится. Покажешь мне, как ты это делала.
– Нет, я больше не стану этого делать.
– Ты что, поклялась? Поклялась в верности своему покойному Грифуну?
– Себе поклялась.
– Ну, для меня-то можешь слегка
– Нет, я не буду. Все, хватит об этом! – она вскочила на ноги, подняла с земли мятые трусики. – И вообще!.. Зачем ты пришел сюда?!
– Ну ладно-ладно, не кипятись. Я вижу, ты девочка с характером. Когда это ты успела стать такой норовистой? Успокойся, все хорошо. Завтра я буду ждать тебя. Здесь же. В это же самое время. Будь умницей, не глупи.
8
Он пришел с собакой – рослой, жилистой, черной, с глупыми удивленными глазами.
– Я же тебе сказала: я не хочу! – со слезами в голосе выкрикнула Танечка и решительно зашагала прочь.
– Стой, куда же ты? Бросаешь меня? Почему ты не хочешь для меня это сделать? Ведь ты делала это со своим мерзким Трифоном!
Он поймал ее за руку. Танечка дернулась, но он крепко держал ее за запястье.
– Куда ты от меня денешься? – глядя ей в лицо, усмехнулся он и внезапно бросил ее грубо на землю. Придавив коленом, содрал с нее трусики, силой раздвинул ноги.
– Рэкс, иди сюда. Иди сюда, малыш. Ну-ка, малыш, как тебе это понравится? О, да! Мне это тоже нравится, дружище. Но сейчас твоя очередь. Ну, давай молоти языком, не стесняйся. Сегодня твой праздник.
– Нет! – Танечка плотно сжала колени и, упершись в землю локтями, приподняла плечи. И тотчас же получила затрещину.
– Ты этого хочешь? – прошипел мужчина, глядя на нее темными дырками глазниц. И снова ударил. И еще. – Этого? Скажи: ты этого хотела?
– Да, – едва слышно произнесла Танечка и безвольно откинулась на спину.
Она глядела, как тогда в первый раз, на густые огромные лапы ели, на вершины соседних
Рэкс действовал вяло, нерешительно, словно пробовал чужой кусок, то и дело оглядывался на своего господина, как бы спрашивая: «Ты уверен? То ли я делаю? Что мне за это грозит?»
– Ладно, хватит, – оттянул его за ошейник хозяин. – Оставь и мне кое-что. – И, распустив на брюках ремешок, дернув «молнию», он навалился всей тяжестью на Танечку. – А вот и я. Так тебе больше нравится? Мне ведь ты рада? Скажи, рада?
Танечка отвернула лицо.
– Теперь тебе хорошо? – продолжал твердить он. – Я же вижу, что хорошо. Ты вся дрожишь от кайфа. Но ведь и мой добрый пес тебя маленько позабавил. Признайся.
– У него шершавый язык.
– Ха-ха, шершавый язык! А мой лучше? Мой язык тебе больше нравится?
– Да, больше.
– Ты умница. Ты все делаешь, как надо. Ты моя находка. А теперь сделай, как тогда. Поцелуй меня сюда. – Он привстал над ней, притянул руками ее голову.
Танечка приоткрытым ртом коснулась его лиловатой, гладкой и тугой, как слива, головки. Она обвела ее языком по всей окружности и вокруг маленькой припухлой щелочки, заставляя этого взрослого сильного мужчину стонать и жалобно скулить, как ребенка. Она вобрала целиком в рот этот упругий твердый плод и, поиграв с ним, выпустила, вобрала снова… и вдруг резко сомкнула зубы! В то же мгновение во рту у нее сделалось горячо и солоно, теплая струя ударила ей в горло, потекла по подбородку, за шею… И страшный, похожий на хохот сумасшедшего вой вырвался откуда-то, словно из недр земли, и забился под кронами угрюмых, хладнокровных, связанных круговой порукой елей.
Осень, 2001 г.