Тангейзер
Шрифт:
Тангейзер, не выпуская меч из руки, объехал сбитых с коней, все трое ранены так тяжело, что вряд ли выживут, он подъехал к первому, которого ударил, ориентируясь по топоту копыт и отбрасываемой тени.
Сарацин катается на земле, зажимая обеими руками живот, а оттуда из широкой раны лезут кишки.
– За что? – спросил Тангейзер, все еще шумно дыша. – Разве у нас не перемирие?
Сарацин простонал люто:
– Ты… подлый франк… обесчестил…
– Я? – крикнул Тангейзер. – Я никого…
Сарацин
– Айша… наша сестра…
Тангейзер вздрогнул, сказал виновато:
– Но… бесчестья не было! У нас любовь…
Сарацин прошептал, кривясь отболи:
– Это бесчестье… мы были должны… добей…
– Не могу, – ответил Тангейзер. – Ты не враг мне.
– Я умираю, – выговорил с трудом сарацин, – в муках… Ты же воин?
Тангейзер сказал тяжело:
– Я этого не хотел.
– Мы тоже, – ответил сарацин. – Но это наш долг.
Тангейзер сжал челюсти и опустил острие меча на левую сторону груди противника.
– Прости меня, – сказал он. – Я хотел бы стать твоим братом. Айша была бы мне женой…
Сарацин простонал:
– Все… должно было… быть не так… Давай же! Прекрати эту адскую боль…
Тангейзер задержал дыхание и с силой всадил клинок в грудь, острие отыскало сердце, Тангейзер чувствовал момент, когда сталь пронзила насквозь этот живой трепыхающийся комок. Сарацин вздрогнул, ноги вытянулись, он затих, глядя вытаращенными от боли глазами в синее небо.
Тангейзер опустился рядом на колени и ладонью надвинул ему веки на глаза.
За спиной послышался топот, по стуку копыт он узнал не только рыцарских коней, но и понял, что скачут к нему его друзья, Константин, Вальтер и Карл.
Затем кто-то грузно соскочил на землю, и опять Тангейзер узнал Константина, только он так сопит и тяжело дышит, но не обернулся, не силах оторвать взгляд от неподвижного лица брата Айши.
– Троих? – раздался веселый голос Вальтера. – Да ты хорош, Тангейзер!.. Молод еще, но в тебе живет великий воин!
Тангейзер ответил глухо:
– А мы могли бы с ним подружиться…
Вальтер охнул:
– С сарацином? Ну, ты шутишь…
– Почему? – спросил Тангейзер. – Разве Господь не создал их, как и нас?..
За спиной Вальтера гулко и мощно расхохотался Карл, подошел тяжелыми шагами.
– Ошибаешься! Их создал этот… как его…
– Аллах, – подсказал Вальтер.
– Вот-вот, – сказал победно Карл, – Аллах!
Константин крикнул издали сердито:
– С ума сошли, богословы драные!.. Господь не создавал ни сарацин, ни франков, ни даже папу римского. Тоже мне умники. Тангейзер, с тобой, дружище, все в порядке? А то вид у тебя не совсем победный.
Тангейзер поднялся, со злостью выдернул меч из груди человека, который мог бы стать родней.
– Четвертый ушел, – сказал он мрачно.
Вальтер радостно охнул.
– Так ты дрался с четырьмя?
– Да.
– Ты настоящий боец, – сказал Вальтер с уважением.
Тангейзер отмахнулся.
– Танкред один дрался против ста тридцати сарацин и всех зарубил. А это…
Карл пробасил:
– Ну, с Танкредом пока никто не сравнится. Это лев пустыни!.. Но давайте вернемся в город. Кто знает, если они напали, то могут привести большой отряд.
Тангейзер пошел к коню, но на ходу покачал головой.
– Не приведут.
– Почему?
– Это было личное, – ответил Тангейзер лаконично.
Они все поднялись в седла, но переглядывались, наконец Константин спросил осторожно:
– Что личное может быть у христианского рыцаря, истинного крестоносца, с этими нехристями? Или ты собрался перейти в магометанскую веру?
Рыцари загоготали, Тангейзер нахмурился.
– Напротив, – сказал он, – я собирался выдернуть из нее и привести в христианскую одну невинную душу… А сейчас даже не знаю, что с нею. Может быть, ее вообще убили?.. Или увезли на другой конец их мира?
Рыцари медленно пустили коней в сторону воинского лагеря, на Тангейзера поглядывали с сочувствием, только Константин подъехал вплотную и весело хлопнул по железному плечу.
– Погрусти, погрусти… но не слишком, все-таки жизнь у нас впереди. Все будет, дорогой друг. И беды, и горести, и потери. Но и радости… возможно.
А Карл сказал глубокомысленно:
– У иудеев в их книгах сказано: берущий женщину в жены пусть проверит, кто ее братья.
– Она была не иудейка, – ответил Тангейзер.
– А-а-а-а, – протянул Карл еще глубокомысленнее, – ну тогда да, можно не проверять…
Вальтер, не удержавшись, хихикнул, но, когда Тангейзер оглянулся, успел принять скорбный и очень серьезный вид.
Ночью ему снилась Айша, он плакал и молил ее простить гибель ее братьев, а проснулся от рева труб по всему лагерю, что подняли от костров солдат, а теперь созывают последних из города.
Солнце только-только поднялось над далекими горами, а первая колонна уже двинулась по остывшей за ночь дороге.
Наемное сарацинское войско императора, прибывшее с ним из Палермо, теперь постоянно двигалось впереди, готовое как принять первыми бой, так и показать, что эти франки не те франки, а совсем другие франки, с этими можно не только дружить, но и хорошо дружить.
Манфред появился только однажды, он время от времени проезжал вдоль колонны, зорко и придирчиво оглядывая армию на марше, а когда поравнялся с Тангейзером, сказал ему значительно:
– Видишь долину?
– Да, – ответил Тангейзер настороженно.