Танго Агарта. Часть 2. Клон
Шрифт:
– Трудящиеся массы, – ухмыльнулся тот. – Пришли на акцию протеста.
– Это то, что мне надо, – промелькнуло в голове, после чего Веселов попросил остановиться и, расплатившись, вышел из машины.
По ушам ударили усиленные микрофоном вопли стоящего на трибуне оратора, восторженный рев толпы и свист в перерывах между ними, а также маты стоящих неподалеку у автобусов с зарешеченными окнами, крепких парней с наклейками «ОМОН» на камуфляже и увесистыми дубинками.
– Все демократично, почти как в Европе, – подумал экс-шпион и стал
Тот блестел очками, бил себя в грудь и требовал отставки правительства.
– Кто это? – поинтересовался экс-шпион у стоящего рядом небритого типа, державшего в руках плакат «Долой Путина!».
– Бывший депутат Госдумы, – сплюнул тот, – у тебя выпить нету?
– Не, – сказал Веселов, – а вот эта, рядом с ним, которая блондинка.
– Так это ж Ксюша Собчак, – удивился небритый. – Ты что, не смотришь «Дом-2»? Зря, там такие бляди.
Потом выступил шахматный король и преуспевающий бизнесмен Каспаров-Вайнштейн (этого Веселов знал) и мрачный бородатый журналист с революционной фамилией Пархоменко.
– А от станка среди них что, никого нету? – снова поинтересовался экс-шпион. – В смысле из рабочих.
– Как нету? – обернулась к нему стоящая впереди, размалеванная девица. – Ксюша от станка, – сделала томные глаза. – И я, кстати, тоже. Могу предложить минет или страпон*, за двести баксов.
Стать жертвой страпона Веселов не хотел и благоразумно отказался.
Между тем толпа все больше возбуждалась, в воздухе то и дело раздавались свист и крики. А потом сзади пьяные голоса заорали «Владимирский централ», и в руках ОМОНа замелькали «демократизаторы».
– Господа, прошу соблюдать порядок! – загавкал в мегафон какой-то полицейский чин, и в ответ дружно заулюлюкали и завопили, – сатрапы!
Чувствуя, что обстановка накаляется, Веселов решил покинуть действо и активно заработал локтями.
Спустя несколько минут бывший майор выбрался из толпы и обнаружил, что у него сперли мобильник.
– Ничего не скажешь, трудовые ребята, – хмыкнул он и пошагал на Старый Арбат покупать новый.
А затем отправился в проезд Художественного театра. Там с незапамятных времен находилась пельменная, куда в советские времена, будучи студентом, Веселов часто заходил с приятелями, и ему захотелось предаться ностальгии.
Но ожидания обманули. В неузнаваемо изменившемся уголке старой Москвы, со стен новоделов в лицо ему смеялась заокеанская реклама, по искусственному булыжнику мостовой неспешно дефилировали туристы, а над стеклянным входом чудом сохранившейся пельменной, красовалась вывеска «Равиоли».
– И тут все испохабили, – в сердцах выругался бывший студент и вошел под когда-то любимые своды.
Его встретил европейский интерьер, блестящая стойка бара с фирменной наклейкой «Пепси-кола» и фальшивые улыбки обслуги.
Усевшись
– А сибирские пельмени у вас есть? – поинтересовался гость, просмотрев список блюд, и халдей завел глаза под лоб, – русского не держим.
– Тогда тащи итальянские, – нахмурился он, – и полкило водки.
Спустя несколько минут, хлопнув рюмку «блэк-смирноффа», Веселов жевал похожие на почтовые марки равиоли (по вкусу они были весьма недурны), и ему было грустно.
Ностальгии не получалось, хотелось кому-нибудь набить морду.
Когда же графинчик наполовину опустел, а на душе чуть потеплело, звякнул колокольчик двери и на пороге возник рослый, импозантного вида мужчина.
Посетитель скучающее обвел глазами зал, а потом увидел Веселова, и в них появилась искра жизни.
– Вот уж не ожидал, так не ожидал! – прогудел мужчина, после чего по – слоновьи двинулся внутрь, и они троекратно облобызались.
Здоровяка звали Вилорий Блюмкин, в свое время они вместе учились в инъязе, потом Блюмкина вышибли с последнего курса за фарцовку, и его следы потерялись.
– Какими судьбами? – усевшись за столик, поинтересовался бывший соученик, на что Веселов ответил, что прилетел в отпуск из Англии.
– Так ты все служишь? – хмыкнул Вилорий и, плеснув себе из графина водки, залпом выпил.
– Вроде того, – пожал плечами «Поль Ферье». – А ты?
– Я теперь в политике – важно изрек приятель, – слуга, так сказать, народа.
И далее рассказал, что является членом ЛДПР, а также одним из помощников Жириновского.
– Круто, – поцокал языком Веселов. – Самого Владимир Вольфовича?
– Самого, – утвердительно кивнул Блюмкин. – И отвечаю за работу с электоратом.
В это время дверь распахнулась снова, в кафе вошел хмурого вида восточный человек, в сопровождении двух бритоголовых охранников и расположился за столиком в углу, поигрывая в руке янтарными четками.
– А вот и электорат, погоди, я сейчас,– встал и направился в ту сторону Блюмкин.
Минут пять он и хмурый о чем-то тихо говорили (секьюрити стояли рядом с видом египетских сфинксов), после чего вся тройка двинулась к выходу, а Вилорий вернулся к столику с черным кейсом.
– Взносы для партии, – поставил его у ног. – Миллион баксов от избирателей.
– А что взамен? – поинтересовался «Поль Ферье» и Блюмкин значительно ответил, – справедливость.
После чего сообщил, что тот, кого он видел, владеет десятком нефтяных скважин в Сибири и желает оттягать у конкурента по суду еще пять, чтобы улучшить жизнь народа.
– Так почему бы ему не передать все служителям Фемиды? – удивился Веселов. – Мне кажется это проще.
– Безусловно, – согласился либерало-демократ. – Зато и расценки выше. Кстати, закажи еще водки, а я тебе расскажу новую версию анекдота про честных судей, обхохочешься.