Танго с Бабочкой
Шрифт:
— Она говорит, что не хочет проблем в своем заведении.
Но Рейчел знала настоящую причину, по которой ее выгоняла Хейзел. Ей велел это сделать Дэнни.
Бэлль и Кармелита помогли ей собрать ее скудные пожитки, не переставая плакать. Они дали ей денег, сколько могли, проводили ее на автобусе до станции, потом еще пообнимались и поплакали.
— Мне хотелось бы поехать с тобой, amiga, — говорила Кармелита. — Но я не могу бросить Мануэля, ты же знаешь.
— Все нормально, — ответила Рейчел. — Я понимаю.
Она действительно все понимала. Теперь
— Но послушай, — продолжала Кармелита, держа Рейчел за руку, — если я когда-нибудь тебе понадоблюсь, просто позвони, и я тут же приеду. Слышишь? Если когда-нибудь будешь в беде, нуждаться в деньгах или в чем бы то ни было, позвони Кармелите. Обещаешь?
Рейчел пообещала и добавила:
— То же касается и тебя. Если я тебе понадоблюсь, то я всегда буду рядом.
Рейчел уставилась на пустынный ландшафт, проносившийся за окном. Она закрыла глаза и ждала, пока пройдет боль. Она чувствовала себя больной, безнадежно больной. И сделала то, что привыкла делать, когда ее тело находилось в незавидных обстоятельствах: перенеслась мыслями от настоящего к чему-то приятному. Ее мысли заполнил Сан-Антонио, город, который она успела полюбить. Она вспоминала теперь центры для покупок и соборы, перченые мексиканские обеды, которые они ели в ресторанчиках Маленького Ларедо, вечерние прогулки по реке, где за каждым поворотом их мог ожидать таинственный огонек. Изогнутые мостики и гондолы, где солдаты занимались любовью со своими девушками. Дэнни однажды взял ее на прогулку по реке, освещенную огоньками и романтичной луной…
Резкая жестокая боль пронзила живот. Сдерживаясь, чтобы не закричать, она согнулась пополам, откидывая прошлое и устремляя свой внутренний взор в будущее. Теперь ей необходимо сосредоточиться на том, что будет, а не на том, что уже произошло.
Сперва она найдет свою мать. Рейчел застонала, когда новая волна боли накрыла ее. Потом она поправится, наберется сил и отправится в Голливуд искать свою сестру-близнеца.
Морфий не помогал. Ее словно обжигало огнем. Она сгорала от жажды. Думая о резервуаре с водой в конце вагона, она поднялась с места. Странно, но ее сиденье промокло насквозь. Поезд дернулся, она потеряла равновесие. Потом она услышала, как кто-то завизжал. Или это поезд снова дал гудок?
Над ней склонялось лицо, сперва расплывчатое в очертаниях, потом медленно приобретающее ясные формы. Губы улыбались, но в глазах читалось беспокойство.
— Как ты себя чувствуешь? — спрашивал незнакомец.
«Чувствуешь?»
Рейчел пыталась сосредоточиться. Что она чувствует? Боль. Да, сильную боль. Правда уже не такую сильную. Боль постепенно уходила. Она ощутила странную слабость и осознала, что лежит на спине. Поезд не двигался. Его остановили?
— Где я? — сказала она.
— Ты в больнице, потеряла сознание в поезде, когда он подходил к станции. Помнишь?
— Нет…
Незнакомец сидел на краю постели Рейчел и изучал ее лицо.
— Сколько тебе лет? — спросил он.
— Шестнадцать.
Похоже, он удивился. А сколько, он думал, было ей на самом деле? Больше или меньше?
— Я нахожусь в… — она сглотнула пересохшим горлом. — Альбекерке?
— Да. Так было указано в твоем билете. Тебя там кто-нибудь встречает? Есть кто-то, кому мы могли бы позвонить?
Она задумалась на секунду, а потом ей захотелось заплакать.
— Нет. У меня никого нет. А вы доктор?
— Да.
— Что случилось со мной?
Его голос стал жестче.
— Ты потеряла много крови, но теперь все в порядке. Тебе придется полежать у нас несколько дней, но в целом все хорошо.
— Но я чувствую себя намного лучше.
— Потому что тебе только что сделали операцию.
— Операцию?
— Не беспокойся, — мягко произнес он. — Теперь ты вне опасности.
Через несколько дней доктор пришел попрощаться, когда Рейчел уже выписывали из больницы. И добавил, словно между делом:
— Мне жаль, Рейчел. — Его голос был полон сожаления и сочувствия. — Тот, кто сотворил такое над тобой, — просто мясник. Боюсь… — он выразительно посмотрел на нее, — ты никогда не сможешь иметь детей.
Ей потребовалось пять дней, чтобы прийти в себя. Когда она вышла из больницы, то отправилась прямо в трейлерный парк по последнему адресу, полученному в Нью-Мексико.
Была зима, на земле лежал снег. Холодный ветер насквозь продувал ее свитер, когда она стояла, уставившись на маленький фургон, где прошли последние дни ее детства. Потом она отправилась в контору, чтобы навести справки о родителях.
Там тоже был новый менеджер, и они тоже переехали, но эта женщина получила кое-какие сведения от своей предшественницы о жителях трейлеров, передающиеся из уст в уста, подобно сплетням.
— Ах, Двайеры, — сказала она, — да, я о них слышала. Это случилось около двух лет назад. Она совершила убийство, знаете ли.
Рейчел стояла в холодном офисе, казалось, ветер продувал сквозь стены.
— Убила его? — переспросила Рейчел.
— Да уж. Они были еще той парочкой, судя по тому, что я слышала. Однажды ночью он напился, а она долбанула его сковородой по башке. Но не это его убило. Он периодически приходил в себя от ее ударов, хотя она и решила твердо его прикончить! Через неделю она покончила с ним с помощью разделочного ножа.
Словно леденящий ветер Нью-Мексико продул ее до самых костей. Рейчел была не в состоянии пошевелиться, словно на нее опять действовал морфий.
— А что с ней случилось после?
— Черт подери, она исчезла. Полиция ее разыскивала, но тщетно.
«Что же случилось, мамочка? — думала Рейчел по дороге к железнодорожной станции. — Что же такого он сотворил, что все-таки подвело тебя к этой черте? Неужели у тебя наступил тот самый предел, что и у меня с Дэнни? Как же мы похожи, подруги по несчастью, правда, мамочка?»
Купив билет до Лос-Анджелеса и стоя на краю платформы, Рейчел думала: «Я найду тебя, мамочка. Так же, как собираюсь найти сестру, найду и тебя. Буду заботиться о тебе, и мы снова будем одной семьей».