Танго втроем
Шрифт:
Мужики на чуть дольшее время, чем того требуют приличия, задержались глазами на открытых участках тела — ну и ножки, однако, у Розановой, длинные, стройные, с узкими щиколотками, исподволь переходящие в крутые, но в меру, бедра, «изделие» выточено классным мастером по идеальным лекалам.
Деликатно, в унисон, кашлянули в кулак, но прежде, чем они успели что-то сказать, Мокрушин, к примеру, собирался отвесить даме комплимент, Розанова поочередно чмокнула их в щеки и, прижмурив глаза, произнесла:
— Какие запахи… Какой стол… Боже, как я голодна!
— Вот видишь, Андрюша, — укоризненно посмотрел на приятеля Рейндж. — А ты говоришь — «стресс»…
Через час с лишним, когда они насытились, распив под шашлык две бутылки сухого вина, Мокрушин заявил:
— Мне надо в поселок!
— Зачем это? — поинтересовался Бушмин, а сам незаметно толкнул приятеля в бок, чтобы тот не вздумал «дезертировать», оставив его таким образом наедине с Розановой. — Не надо тебе идти в поселок!
— У меня там дело есть, — Мокрушин настаивал на своем. — Да схожу я, наверное, на пару-тройку часов…
— Зачем тебе ходить в поселок? — Бушмин наступил ему под столом на ногу, затем там же, под столом, продемонстрировал кулак. — Там нечего делать. Магазины закрыты, все-все, я точно знаю. Кафе тоже закрыто… на ремонт. Дома все стоят заколоченными, жильцы разъехались в неизвестном направлении.
Розанова бросала на них поочередно удивленные взгляды.
— А я на объект пойду, к ребятам! — нашелся Рейндж. — Надо же как-то Родину выручать, может, мне удастся «дыру» заткнуть!
— Чем ты ее заткнешь?! — Бушмин попытался еще раз ткнуть приятеля, но тот уже находился вне пределов досягаемости. — Ты же в этих делах не фурычишь. Можно сказать — ноль!
— Это я не разбираюсь? — Мокрушин округлил глаза. — Еще как волоку! У меня одна знакомая… один приятель закончил радиофакультет…
— Ребята, а что, собственно, происходит? — поинтересовалась Розанова. — Что-нибудь у нас не так?
Бушмин молчал, предоставив право голоса Мокрушину — пусть сам выкручивается.
—Понимаешь, Лена…— Мокрушин поскребся пятерней в' стриженом затылке. — Не могу я жить без нее…
— Без кого? — опешила Розанова. — Ах, вот оно что… У тебя здесь есть подружка? Что Же ты молчал?! Зови ее немедленно в нашу компанию!
— Да не, ты не поняла, — Мокрушин сделал страдальческое лицо. — Пойду к батьке, у него этого лекарства навалом…
— Ты разве болен?
— Да, я болен, серьезно болен, — Мокрушин стыдливо потупил взор. — Я тебе еще не говорил, Лена, нет? Я же… алкоголик.
Глава 4
— А что, у Володи и вправду есть проблемы с алкоголем? — спросила Розанова чуть позже, когда они в две руки прибрали со стола. — Вид у него цветущий… Нет, по нему совершенно незаметно.
— Он неудачно пошутил, — сказал Бушмин. — У него здесь хороший приятель, земляк, тот человек, что встречал нас на пристани.
— А, ну тогда нет вопросов, — кивнула Розанова. — Андрей, мне нужно с вами поговорить… Оч-чень серьезно поговорить!
Бушмин подавил в себе вздох. Ну вот, началось… Именно этих расспросов он и опасался, потому и не хотел, чтобы Рейндж покидал их компанию.
— Отличная погода, да? — закинув голову, он посмотрел на синее безоблачное небо. — Лена, не хотите искупаться? Если вода холодная, можно просто полежать в дюнах, позагорать.
— Вы не увиливайте, — строго сказала Розанова. — Впрочем… До моря здесь далеко?
— Зачем нам идти к морю, если залив в сотне метров? Здесь есть небольшая бухта, пляжик, дно песчаное, ровное…
— Вот там вы и ответите на все мои вопросы!
Они захватили с собой покрывало, чтобы подстелить, и пару полотенец. Пройдя через невысокие дюны, оказались на берегу подковообразной бухты. Место оказалось никем не занятым. По правую руку вдоль берега тянулись густые заросли, подлесок смыкался с камышовыми плавнями. Слева, в сотне метров от них, на берег наползла песчаная гора, она перекрывала обзор. Если кому-то надо уединиться, то лучшего места, пожалуй, не найти.
— Ой, совсем забыла, — Розанова растерянно посмотрела на спутника. — У меня ведь купальника нет…
— М-да, как-то мы это дело упустили из виду, — Бушмин озадаченно поскреб подбородок. — Ну так и что же, что нет? Что-то же у вас… надето?
— Вы правы, — решительно сказала девушка. — Я ведь могу и в… этом купаться.
— Да нет, вы меня не поняли. Зачем вам в одежде купаться? Вы только, Лена, не подумайте чего… Я могу где-нибудь в отдалении устроиться, так, чтобы вас не смущать…
— Опять норовите увильнуть от расспросов? — Розанова смерила спутника ироничным взглядом, затем на ее лицо вновь набежала тень озабоченности. — Но… У меня ведь там… В этом не принято купаться и загорать, понимаете? Мне будет неловко… Вы обещаете, что не будете подсматривать за мной?
. — Я могу отвернуться, если вам угодно, — улыбнулся Бушмин.
— И не будете на меня смотреть? Нисколечко?
— Смотреть? На вас? Зачем это я буду на вас смотреть? — Вспомнив недавние слова Мокрушина, он выдвинул последний довод: — Я что, по-вашему, больной?
Андрей первым показал пример: быстро разоблачился до плавок, разбежался по наклонному песчаному берегу и почти без брызг вошел в воду. Вода оказалась вовсе не холодной, как он опасался, но в заливе она всегда теплее, чем в Балтике, проплыл с полсотни метров размашистым кролем, полежал пару минут на спине, потом направился к берегу.
— Вода на пять баллов! — сообщил он, вытирая полотенцем волосы. — Здесь у берега неглубоко… А вы плавать хоть умеете?
— Море — это моя родная стихия, — улыбнулась Розанова. Она сидела как была, в шортах и рубахе, на покрывале, обхватив руками коленки. — С детства плавать обучена, мы каждый год ездили в Ниду или Палангу, а то на юга.