Танки генерала Брусилова
Шрифт:
– Антон Иванович! Ваше мнение?
Майор Деникин покачал головой.
– Первый вариант построения мне больше люб. Пока японцы не привыкли к танковой атаке, мы бы двумя отрядами прошли насквозь три их линии обороны, порвали колючку. За нами – кавалерия, отрезать укрепленный вал от остальных японских сил. Потом пустить китайскую пехоту в окопы, и дело сделано, господа. Военный гений МакДугал предписывает пройти только первую ветку, три или четыре ряда окопов и остановиться перед второй позицией, то бишь перед орудиями, которые возьмут нас на прямую наводку. Барон до зимы будет собирать оставшийся от бронеходов лом.
– Совершенно согласен с вами, господа офицеры. Однако же не будем забывать, что здесь – не наша война.
– Так точно, Алексей Алексеевич. Разрешите объявить батальонные сборы, пока не рассредоточились? – обратился Павлов.
– Действуйте. Барон, проследите. По пути к исходным рубежам наверняка часть машин поломается. С богом, господа. Опыт, как не надо действовать, для нас также полезен, тем паче на чужой шкуре.
Офицеры разошлись, и около танковой вереницы поднялась суета. Командиры вытаскивали разомлевших в тени унтеров и стрелков, собирая их в строй «трижды три». Так бронеходчики окрестили состав своей части. Тройка танков составила взвод, а три взвода – роту, которую вчерашние конники упорно именовали сотней по казачьему обычаю. Наконец три роты составили батальон. Понятно, что из-за поломок ни в одном из батальонов двадцати семи полагающихся машин не набралось.
Играя в детстве в «казаки-разбойники», мы не задумываемся, что боевые действия составляют ничтожную часть времени на военной службе, основное наполнение которой – долгий, кропотливый и ничуть не романтичный труд по поддержанию боеготовности к решающей минуте. Команды бронеходов не предавались праздности ни на борту кораблей до Гуанчжоу, ни в пути по железной дороге. Они постоянно учили языки, включая сотню-другую слов на китайском, непрестанно лазили на железо, изучая его до последней гайки. После разгрузки с платформ на станции с непередаваемым названием западнее Чанчжоу беспокойная жизнь танкистов превратилась в ад кромешный. День пытались двигаться к японским позициям, сгубив несколько моторов, поймавших клин от перегрева. Потом две ночи ползли в относительной прохладе, а днем под немилосердным солнцем устраняли огрехи в двигателях и ходовой, чтобы сберечься от напастей в следующую ночь. Круглые сутки офицеры были с унтерами и рядовыми. Не сравнить со спокойной службой в тылу, когда золотые погоны лишь изредка сверкают на плацу и в казарме.
В сентябре ближе к Шанхаю обычно не жарко, ветер с Восточно-Китайского моря снижает температуру. Как назло, ныне припекало, что летом, а в танковом чреве палило, как в русской печи. Даже ночью двигались со снятым верхним броневым листом, дабы раскаленный тринклер отдавал тепло китайцам, а не в отделение управления, где изнемогал водитель, он же – командир танка.
Крайне простое управление машинами позволило быстро подготовить и послать в Поднебесную два десятка кавалерийских офицеров на должность командиров команд или, как теперь модно говорить, экипажей. Ясно, что прошедшие крещение огнем молодые люди не проведут остаток дней за рычагами. Задача та же, о которой Брусилов говорил комбатам, – набираться опыта, чтобы к новой войне командиры рот не понаслышке знали, как ведет себя бронеход в настоящей битве.
Жаль, что среди кавалеристов мало технически подкованных людей. Выпускник реального училища, а потом и Горного института в Санкт-Петербурге ротмистр Петр Николевич Врангель был счастливым исключением. Он без
Барон женился незадолго до китайской компании, оттого супругу вспоминал часто. Оленька, Ольга Михайловна, сказочный ангел из Санкт-Петербурга, чай скучаешь по мужу, уплывшему на другой край глобуса? Не думала, сердешная, что молодой ротмистр из парадного лейб-гвардейского конного полка, обреченный, казалось бы, на синекуру до отставки, вдруг умчится за тридевять земель на войну, хоть Россия и не воюет ни с кем. Пусть труден характер конногвардейца, а без кутежей, попоек и амурных походов никак нельзя – другие офицеры засмеют, признайся, душа моя, тоскливо без Петеньки? А не дай бог кто-то из питерских хлыщей вокруг тебя увивается, ему не пережить моего возвращения.
Молись за меня, Оля. Судьба офицера – странная штука. Штаб-ротмистр Востряков из того же конного полка погиб безо всякой войны возле Нарвской заставы, разгоняя январский бунт пятого года. Его нашли на каких-то задворках с простреленной головой, а коня украли. Непременно узнаю убийцу – нашинкую тонкой стружкой.
Ротмистр вынырнул из мыслей о питерской жизни и проводил взглядом танки, с натужным грохотом моторов и бряканьем гусениц расползающиеся по намеченным исходным, и неторопливо закурил. Паровые котлы тягачей Т-1 только начали прогреваться. Минут через сорок можно выдвигаться за танками, оказывая помощь обездвиженным. Невдалеке он увидел Брусилова, что-то энергически втолковывающего британскому генералу.
Явно ничего не добившись, Алексей Алексеевич сделал поворот кругом и зашагал к ремонтникам, зло сплюнув на пересохшую землю. Англичанин дернулся. Он счел плевок личным оскорблением, будто брызги полетели в его физиономию, но не стал связываться. Что возьмешь с русского хама? Врангель усмехнулся. Он прекрасно понимал, что его командир едва сдержался, чтобы не заехать островному коллеге в морду.
– Не для чужих ушей, Петр Николаевич, но я предпочел бы иметь в союзниках микадо, а не этих… – Генерал дернул головой в сторону штабных палаток британского корпуса. – Всего-навсего попросил два десятка конных вестовых, чтобы оповещали, где наш танк застрял или сломался. Знаете, барон, что мне ответил заморский выскочка? У них, представьте себе, есть поважнее дела, чем русские зеленые коробки. Зла не хватает. Поставили бы надо мной какого-нибудь лорда-пэра с родословной от динозавров, особо за танки ответственного, нас за людей хоть бы держали.
– Они не хотят понять, что одним только разрывом проволочных заграждений мы сбережем тысячи людских душ в наступающих рядах, – поддержал барон, понимавший, что Брусилову просто необходимо выговориться.
– Людских?! Окстись, дорогой Петр Николаевич. Китайцев они к человечеству не причисляют. По крайней мере к такому, о коем следует волноваться. Дважды воевали с ними в прошлом веке за право беспрепятственно скармливать местным опиумную дурь. Тогда десятки миллионов от опия умерли! Что им сотня тысяч подстреленных на японской проволоке.
– А мы просто учимся на их крови… Алексей Алексеевич, сие действительно надо России или только опыт набираем в практических действиях?
– Скажу по секрету, о коем многие догадываются, за помощь императрице в изгнании японцев Россия требует признания Маньчжурии не во временной аренде, а в вечном нашем пользовании. То бишь Россия тем краем прирастет навсегда, с постоянным незамерзающим портом в Желтом море. Поэтому сжимаем зубы и терпим, Петр Николаевич.
– Да, Порт-Артур навечно – знатный приз. Скажите, Алексей Алексеевич, а с чего англичане так взъелись на японцев? Раньше дружили, торговали, армия микадо сплошь британским вооружена.