Танки к бою! Сталинская броня против гитлеровского блицкрига
Шрифт:
Наша авиация вела успешные бои, прикрывая войска, аэродромы, населённые пункты и военные объекты от воздушных атак противника и содействуя контратакам наземных войск. В воздушных боях и огнём зенитной артиллерии в течение дня на нашей территории сбит 51 самолёт противника; один самолёт нашими истребителями посажен на аэродром в районе Минска.
За 22 и 23 июня взято в плен около пяти тысяч германских солдат и офицеров. По уточнённым данным, за 22.VI всего было сбито 76 самолётов противника, а не 65, как это указывалось в сводке Главного командования Красной
Это был первый урок, полученный гауптманом Небелем в России. Второй ему преподнесли на следующий день, 24 июня.
Из штаба 11-й панцерной дивизии пришел срочный приказ – надо взять Радехов! «Дался им этот паршивый городишко, – недовольно морщился гауптман Небель. – Неужели нельзя просто обогнуть и идти дальше?» Но свои сомнения вслух он, разумеется, не высказал – начальству виднее. Особенно штабному.
Раз велели брать – значит, будем брать. Тем более что ночью в первый батальон пришло подкрепление – легкая танковая рота, не участвовавшая еще в сражениях. Вот ее и решили бросить в атаку.
Небель же занялся починкой своих танков – «троечки» и «двоечки». А пока ремонтники возились с ними, он сам, вооружившись биноклем, занял позицию у передовой – наблюдать за новым сражением. Может, удастся все же сломить сопротивление русских? Вот ведь упрямые какие, засели в этом Радехове – и ни с места!
Что, согласитесь, выглядело довольно глупо: с точки зрения военной науки танкам нечего было делать в городе. Они должны сражаться на открытой местности, а не на узких улочках. Ладно, посмотрим, что русские придумали на этот раз…
Гауптман Кноппе, командир легкой танковой роты, учел опыт Небеля и не пошел на город с наскока. Выстроил панцеры в два эшелона и неспешно двинулся в атаку. Аккуратно, с опаской, ожидая ответных действий. Через каждые пятьдесят метров машины притормаживали и давали по русским орудийный залп. Били по палисадникам, в которых, как предполагалось, и прятались красноармейцы….
Панцеры благополучно добрались до окраины Радехова и замерли в неподвижности. Перед гауптманом Кноппе встала та же проблема, что вчера перед Небелем: а что дальше? Соваться на городские улочки – опасно, но тогда как выполнять приказ?
Кноппе принял соломоново решение – послал вперед лишь половину машин, остальные оставил в резерве. И еще пехоту – очистить палисадники от бойцов с гранатами. Солдаты неспешно двинулись на город… «Разумно, – одобрил Клаус Небель, – не надо лезть в ловушку».
Ему понравилось, что гауптман Кноппе проявил осмотрительность оставил свой Pz.III во втором эшелоне. Верно: у «троечки» хоть и прочная броня, но лучше не рисковать, не подставляться под выстрел…
Русские почему-то молчали, не отвечали, даже обычной винтовочной пальбы не было. Может, они уже ушли? Клаус Небель почувствовал даже легкую зависть – Кноппе достанется слишком легкая победа.
Но тут навстречу панцерам выполз русский танк. Один. И встал, как бы приглашая: «Давайте, атакуйте, я вас жду!»
Гауптман удивился – что за машина? Никогда такой раньше не видел, очевидно, какая-то новая… По габаритам – крупнее и мощнее легких Т-26 и БТ, значит, средний танк. Широкий, приземистый, устойчивый…
Очень интересная башня – закругленная, обтекаемая. Стальные листы на корпусе сварены под значительными углами, бронебойные болванки будут скользить по ним и рикошетить в сторону. Пушка, судя по всему, 76,2-мм, и еще, кажется, два пулемета. Хм, очень интересно.
Советский танк постоял, подумал и открыл огонь: «Раз вы не хотите, мы начнем первыми…» Две немецкие «двоечки» вспыхнули одна за другой, от прямого попадания у них свернуло набок башни. «Да, точно 76,2 мм, – кивнул сам себе Небель, – как у тяжелого КВ. Отличное оружие! А как броня? Насколько прочная?»
Ответ на вопрос он получил уже через минуту: «двоечки» начали бить из автоматических орудий. Но их 20-мм снаряды не могли пробить прочную советскую броню, отскакивали, как резиновые мячики от кирпичной стены. «Толщина лба и башни – миллиметров 40–45, не меньше, – решил Клаус Небель. – Нашим не справиться…» И точно: даже 37-мм пушка не могла поразить новую русскую машину. Pz.III посылал один снаряд за другим, но толку от этого не было – болванки скользили по покатым листам…
«А где же остальные русские танки? – думал Небель. – Вчера их вон сколько было, а сегодня – ни одного. Может, это какая-то новая ловушка? Тогда положение гауптмана Кноппе незавидное… Если всего один русский танк может противостоять целой панцерной роте, то что будет, если их окажется еще несколько?»
Между тем один из выстрелов Pz.III все же достиг цели: болванка попала под башню русского танка, заклинила ее. Стало понятно, что сражаться дальше он не может. По всем правилам экипажу следовало бы покинуть машину, пока есть такая возможность…
Но, как выяснилось, русские и не думали прекращать сражение! Их танк закрутился на месте, продолжал вести огонь, не давая немецким машинам подойти поближе. И при этом демонстрировал просто чудеса живучести! В его корпус и башню, по подсчетам гауптмана Небеля, попало не менее десяти снарядов, а он как будто даже их и не почувствовал. Как сражался, так и продолжал сражаться…
Наконец у русских закончились снаряды. Это стало понятно по тому, что огонь теперь велся лишь из пулеметов. И то – короткими очередями, экономя патроны. «Развязка близка», – подумал Небель и оказался прав. Однако финал оказался совсем не таким, каким он себе его представлял.
Русский танк неожиданно взревел и пошел прямо на Кноппе. «Таран?» – изумился Небель. Да, это был именно танковый таран: советская машина с ходу врезалась в «троечку» и подмяла под себя. Раздался жуткий скрежет металла о металл, а затем грянул взрыв – от удара в Pz.III сдетонировал боеприпас. Пламя мгновенно охватило обе машины, спастись никому не удалось…
Клаус Небель опустил бинокль и нервно вытер пот со лба – да, такого он никак не ожидал. Русские пожертвовали собой, чтобы уничтожить Pz.III. Вместе с командиром роты Кноппе… Геройский поступок!