Танкист
Шрифт:
— Парни, за мной! Оружие наготове!
Вдоль стены дома они дошли до его конца. Там, лёжа за мешками с землёй, копошились двое немцев из фольксштурма. Один приготовился использовать фаустпатрон: планку прицела успел поднять, норовя сунуть трубу гранатомёта подмышку, второй показывал ему рукой направление к цели. Оба были увлечены и не оглядывались назад.
— Огонь! — скомандовал Павел и выстрелил из нагана по фаустнику.
Из автоматов ударили по немцам заряжающий и наводчик. Оба немца были сражены наповал. Механик же даже не мог достать из кобуры револьвер — левой рукой он
Надо идти к своим, в госпиталь. Иван Иванович держался молодцом, но он был бледен, на лбу выступил пот. Да и стоял, он нетвёрдо, покачиваясь, как пьяный.
— Мужики, что-то голова кружится…
«Контужен, что ли?» — подумал Павел.
— Придержите Иваныча. Василий, дай автомат!
Павел пошёл впереди, за ним Толик и Василий вели под руки Ивана. Шли задними дворами, поскольку на самой улице стреляли. Не хватало только под шальную пулю попасть!
Относительно быстро они добрались до пехотного батальона, и уже от них Павел связался по рации с комбатом, доложил, что самоходка сгорела и что требуется помощь раненому водителю. Комбат спросил, где они находятся, и пообещал прислать за ними машину.
Вскоре прибыл грузовичок «Додж 3/4». Парни разместились в кузове. Водитель ловко объезжал воронки и вскоре остановился на окраине городка.
— Здесь медсанбат, приехали.
Таран ни для кого не прошёл даром — в госпитале оставили весь экипаж. У Павла распухло колено, и нога едва сгибалась, вызывая сильную боль. У механика-водителя была сломана правая рука и ребро. У заряжающего и наводчика установили сотрясение мозга и многочисленные ссадины, порезы и ушибы. Всех уложили в одну большую — человек на двадцать — палату.
Который уже раз за свою жизнь Павел попадал в госпиталь. Он уже не морщился, вдыхая госпитальные запахи, не вздрагивал при уколах и спокойно спал, когда рядом стонали или храпели другие раненые.
Учитывая, что повреждения не столь тяжкие, их не отправили в тыл, в эвакогоспиталь, чему экипаж был только рад, потому что появлялась возможность потом, после выписки вернуться в свою часть.
Парни быстро шли на поправку, только плохо заживающая рука у Ивана Ивановича вызывала беспокойство.
Через две недели всех, кроме механика-водителя, выписали, а его отправили на лечение в тыл.
Через военного коменданта экипаж разыскал свой полк.
— С возвращением! — комбат поочерёдно обнял каждого. — Очень вовремя! А почему не все?
— Механика-водителя отправили в тыловой госпиталь на долечивание.
— Что-то вашему экипажу с водителями не везёт. Ладно, располагайтесь пока. Найдём для вас и самоходку, и механика.
Механик-водитель нашёлся в этот же день — молодой разбитной парень, полная противоположность солидному и степенному Ивану Ивановичу. Едва представившись экипажу, начал травить анекдоты.
— Рядовой Александр Сытнев, можно просто Саша.
— Давно из учебки? — поинтересовался Павел.
— Давно! Три месяца как. Как раз перед Новым годом выпустили.
— Не воевал ещё, стало быть?
— Не успел, — развёл руками Саша. — А что вы все такие смурные?
— После госпиталя, всем экипажем туда попали.
— Подбили?
— Немецкий танк таранили.
— Здорово! Прямо как Виктор Талалихин! Только он на истребителе.
Следующим днём они получали самоходку. В техпарке им показали боевую машину. Вся рубка её была в шрамах от снарядов и осколков.
Павел поинтересовался, когда была выпущена машина.
— Да она же новая, полгода не будет как с завода! Это же «сотка»!
И в самом деле, СУ-100 начали выпускать осенью 1944 года. Видимо, машина побывала в передрягах, и ей досталось.
Полдня экипаж принимал машину. Наконец они надоели помпотеху.
— Парни, чего вы её, как девку на выданье, ровно свахи, осматриваете? Двигатель исправный, гусеницы сами подтянете, пушка стреляет — чего ещё надо?
И в самом деле. Павел махнул рукой:
— Двигаем на заправку и в пункт боепитания.
Они заправили полный бак, получили снаряды, а потом направились в оружейку — за автоматами и гранатами — ведь самоходка из ремонта пришла «голой».
В полку было много новых людей. За те дни, что экипаж провёл в госпитале, сменилась добрая треть личного состава. Вновь прибывших, необстрелянных бойцов распределяли в опытные, успевшие повоевать экипажи. В технике недостатка не было — не 1941 год. Но потери были велики. Немцы дрались ожесточённо, однако Первый Украинский фронт за март здорово продвинулся вперёд. Наши войска окружили и уничтожили группировку немцев в районе Оппельна, овладели городами Нейсе, Нетрелен, Рыбник, Ратибор, вышли к предгорью Судет и пересекли германо-чехословацкую границу. А в день, когда экипаж Павла вернулся в полк, командование Первого Украинского фронта получило директиву Ставки ВГК о подготовке наступления на Котбус и южнее Берлина.
Солдаты и командиры сами видели, что готовится наступление, хотя им никто об этом не говорил. В тылах накапливались свежие части, на склады завозились снаряды, патроны и топливо. Экипажам выдали новые карты с местностью вплоть до Берлина. Всем хотелось как можно быстрее добить немцев, ворваться в их столицу и завершить войну. Единственное, что расстроило Пашку и других командиров экипажей — так это топографические карты. Судя по ним, их фронт будет наступать значительно южнее немецкой столицы. Стало быть, и лавры победителей достанутся их соседям — Первому и Второму Белорусским фронтам. Но Ставка решила именно так, а в армии приказы не обсуждаются, а выполняются.
Наступление началось 16 апреля силами трёх фронтов — Первого и Второго Белорусских под командованием Г. К. Жукова и К. К. Рокоссовского и Первого Украинского фронта под командованием И. С. Конева. Войска Первого и Второго Белорусских фронтов наносили удар с востока на запад, прямо на Берлин. Войска Конева первоначально в штурме Берлина участвовать были не должны, их направление наступления проходило южнее немецкой столицы.
Первый Украинский фронт начал артналёт в 6.15 утра, затем разом зажгли сотни дымовых шашек. Ветер сносил дым на немецкие позиции, и враг не мог стрелять прицельно. Причём немцы испугались, думая, что на широком участке фронта русские применили против них химическое оружие. Поднялась паника, поскольку противогазы имелись у немногих.