Танкист
Шрифт:
Туркмен моментально кабана освежевал.
Вскоре Мишкина костровая кухня снова работала на всю катушку, жарила куски кабанятины а ля жаркое, а на потрохах вскипал еще один суп. Русские, туркмен и татарин-предатель подключились к работе на кухне, одни только узбеки в сторонке продолжали сидеть на корточках. Видимо, обсуждали вопрос, каким образом же им следует принять участие в работе на кухне.
Одним словом, готовили и ели, ели и готовили, к вечеру желудки голодавших людей не выдержали искушения вкусной пищей. Все семеро красноармейцев по национальному признаку распределились вокруг поляны. Вскоре из-за разным запахов на этой самой поляне стало нельзя дольше находиться. Друзья выбрали себе местечко в дальнем конце поляны, где дышать
– Вот тогда мы их мобилизуем, вооружим и посадим на броню в качестве десанта.
– Говорил Прошка.
В этот момент Сергей Мышенков уже побывал в танке, и оттуда мысленно отрапортовал о том, что с танком все в порядке и он готов к новому переходу к фронту.
Когда отправлялись в очередной перегон к фронту, то настроение у экипажа танка КВ было радостно повышенным. Впервые за вторую неделю своего похода по оккупированным немцами советским республикам их были уже не трое, а десять человек. После вчерашнего перебора с обедом и ужином, так называемого обжорства, командир танка Прохор Ломакин всю ночь промаялся с лечением семи человек, помогая им, приходить в нормальное человеческое состояние. Заодно он поработал с сознанием этих красноармейцев, проверяя, не являются ли они немецкими шпионами, предателями родины.
Этого его эксперимента не прошел только один человек, татарин по имени Ренат Зиггатулин. Трудно было бы сказать, что он был предателем, слишком много жизненных обстоятельств переплелось в судьбе этого татарина.
Его судьба оказалась очень сложной для понимания, прежде всего она была глубоко изломанна, исковеркана этой войной!
Как только началась война, то этого парня начало бросать из огня, да в полымя. Но Ренат, так звали татарина, как выяснил Прошка, оказался настоящим патриотом Советского Союза. На первых шагах ему удавалось отстаивать свое человеческое достоинство. Он неплохо воевал, будучи Ворошиловским стрелком, в одном только бою он убил пять немецких гренадеров из простой трехлинейной винтовки Мосина. Но случайно оставшись в глубоком немецком тылу один, без своих боевых товарищей, то в одиночестве начал слоняться по лесам Западной Белоруссии. У него не было ни карты, ни компаса, в винтовке осталась одна последняя обойма в пять патронов. Еды не было никакой, питался разными кореньями! Пока снова не повстречал других таких же, как и он бедолаг красноармейцев окруженцев, к ним присоединился.
Но уже на следующее утро эту толпу, неорганизованную красноармейцев, выследила немецкая авиация. Начались бесконечные бомбежки, красноармейцы разбежались, когда вермахт бросил на них свои танки. Ренат своими собственными глазами наблюдал за тем, как эти несчастные, загнанные люди поднимали руки, сдавались в плен немцам. Ренат Зиггатулин в тот раз не удалось убежать, снова раствориться в лесу. Он тоже попал в плен к немцам, которые, узнав, что он татарин, тут же начали предлагать добровольно вступить в какой-то татарский полк. В этом полку он будет нести охрану мостов и железных дорог на оккупированной советской территории, за это его будут кормить. Ренат долго колебался, принимать ли ему или нет, этого предложения немцев, но есть-то ему, по-прежнему, очень хотелось! Да и к тому он оказался, чуть ли не единственным татарином в общей массе русских военнопленных, которые к нему относились с каким-то непонятным озлоблением.
Видя его колебания и неуверенность в себе, уже другие немцы ему предложили свободу в обмен за один сеанс связи. Он должен был, если этого хотел, идти к фронту, но один раз выйти с немцами на связь и послать сообщение примерно такого содержания в одно слово, как "встретил". Этих немцев красноармейцы окруженцы совершенно не интересовали, они разыскивали какой-то неуловимый советский танк. Они так и сказали Ренату, по рации он может связаться с ними только в том случае, если на своем пути встретиться с этим блуждающим по их тылам танком. Во всем остальном, Ренат был свободен, сам мог решать, в какую сторону идти и какими делами заниматься. Такое предложение немцев создавало видимость свободы и самостоятельности в принятии решений, а главное оно позволяло Ренату отодвинуть на более поздний срок время принятия принципиального решения.
Вот с того времени Ренат Зиггатулин уже неделю бродит по лесам Белоруссии, якобы, в поисках какого-то неуловимого танка. Одновременно он тешил себя надеждой, что в этих поисках найдет себе товарища, чтобы вместе с ним переходить линию фронта. Но опять-таки столкнулся с группой окруженцев, которая была небольшой и разношерстной по национальности. Эта группа красноармейцев практически не имела оружия, была донельзя изголодана. А затем, уже будучи в составе этой группы, он вдруг услышал в лесу вкуснейший запах чего-то съедобного, от которого едва не потерял сознание. Какие-то пленные танкисты его накормили травяным супом, которого он никогда ранее не ел. Он встретился с какими-то красноармейцами, а затем взял в плен экипаж неуловимого танка.
Прошка задумчиво почесал свой крестьянский затылок, с интересом поглядывая на этого сухощавого татарина. Реальные и выдуманные военные события настолько переплелись в клубок его жизни, что сейчас не было возможности разобраться в том, почему, скажем, эти немцы для связи с собой этому татарину выдали советскую рацию "Север"?! Поразмыслив немного, Прошка решил эту ходячую викторину оставить на потом, со временем Ренат сам расскажет, в чем у него правда, а где он по-настоящему врет!
Утром следующего дня перед отправлением в путь красноармейцев немного приодели, выдали на руки новое оружие. Русские красноармейцы получили по винтовке СВТ38, один узбек взял себе ручной пулемет Дегтярева, а двое других его соотечественников - по шмайсеру. Ренат Зиггатулин сам себе выбрал снайперскую винтовку СВТ40, а туркмену Айболеку Амангельды почему-то полюбился немецкий ручной пулемет МГ34.
Как только они покинули Логойский район Минской области, то танк сразу же оказался под неусыпным вниманием немецкой авиации. Утром, где-то в районе десяти часов утра, когда КВ вброд переправлялся через небольшую белорусскую речушку, их обнаружил "Фокке-Вульф 189". В тот момент танку было негде укрыться, он шел по воде вброд, на малой скорости форсировал очередную белорусскую речушку. На воде эта громада танка прекрасно высматривалась, была хорошо заметна с высоты полета немецкого разведчика.
С этой минуты немцы не выпускали танк из своего поля зрения. "Рама" постоянно висела над лесом или перелеском, куда бы КВ ни нырял, стараясь убежать, скрыться от воздушного наблюдения. Прошка дал себе слово, что этот перегон станет последним дневным перегоном в их жизни. Хватит шутить и заигрывать с немцами, они оказались дошлыми людьми, с которыми можно и до очень плохих вещей дошутиться! Днем немцы хорошо и далеко видят, в это время суток они всегда могут принести много неприятностей!
Андрей Васькин, один из русских красноармейцев, оказался отличным слухачом, это он первым услышал завывающий звук работы авиационного двигателя в небе. И только после него ИскИн танка предупредил о приближении двух немецких штурмовиков лапотников "Юнкерс 87". В этот момент КВ двигался лесной дорогой, сверху его практически не было видно, он плохо просматривался. Но через пару километров дорога покидала этот лесной массив, пересекала большое колхозное поле, засеянное рожью. Как ни крути, но им волей-неволей танку придется какой-то участок своего пути идти на виду у этих вражеских штурмовиков. Прошке с первого же взгляда совершенно не понравились эти два как бы игрушечных монопланчика с неубирающимися шасси, которых красноармейцы уже успели прозвать "лапотниками"!