Танковый ас № 1 Микаэль Виттманн
Шрифт:
Роттенфюрер Вернер Вендт так описал эту железнодорожную переброску: «В начале февраля 1943 года прибываем в Россию. Наш водитель получил важную инструкциюпо эксплуатации танка, но по небрежности забыл ее изучить. Нашим командиром был унтерштурмфюрер СС Михаэль Виттманн. Он вызвал к себе водителя и сделал ему строгое предупреждение, но до сведения командира роты этот случай не стал доводить. Подобное взыскание со стороны Виттманн значило больше, чем любое другое наказание. Он был в состоянии понять чувстваи мысли своих подчиненных, что делало его отличным офицером».
Во время транспортировки «тигров» на одной из железнодорожных платформ вспыхнул пожар. Его удалось быстро потушить, и рота не понесла никаких потерь. Кроме этого, во время перевозки из танков были удалены аккумуляторы, что должно было предотвратить выделение отравляющих газов в случае непредвиденных ситуаций. Панцершютце Альфред Люнзер, оказавшийся во взводе Виттманна, вспоминал: «В Фаллингбостеле среди нас, отправляющихся в Россию на втором эшелоне, шло активное обсуждение, кто бы мог во время поездки сидеть в танке и дежурить там. Был февраль, не очень холодный, к тому же «тигры» были укрыты брезентом. Когда мы проезжали через Ганновер и Магдебург, рабочие, выглядывавшие из фабричных окон, радостно
Прибыв в Харьков, мы были вынуждены временно отказаться от разгрузки Р zIII .Двигатели не заводились на морозе. Используя горящую солому, мы пытались их прогреть,но все было безуспешно. Тогда мы просто скатили их вниз с платформы. Где-то вдалеке уже слышалась канонада советской артиллерии. Когда прибыло подразделение технического обеспечения, то мы поручили им наши танки. Сами же направились вслед за ротой. На станции мы обнаружили горы оружия, которое принадлежало нашим союзникам: румынам, венграм, словакам.Мы знали, что в самое ближайшее время Советы должны были начать наступление. На харьковской станции нам выдали дополнительный паек, который тут же исчез, как дым от свечи».
Большинство эшелонов было разгружено в Харькове, но последний транспорт под командованием Виттманна должен был направиться в Полтаву. В общей сложности шесть «тигров» и три PzIII должны были занять позиции на тамошней станции и ожидать приказа.
В начале февраля 1943 года под Харьковом концентрировались войска танкового корпуса Ваффен-СС, которым командовал Пауль Хауссер. Первыми на позициях оказались дивизии СС«Лейбштандарт» и «Рейх». Дивизия СС«Мертвая голова» прибыла с некоторым опозданием. С севера их позиции прикрывала панцергренадерская дивизия «Великая Германия». Всеми имеющимися в распоряжении силами немцы планировали остановить советское наступление на Харьков. Отдельные части дивизии СС«Лейбштандарт» располагались на укрепленных рубежах к востоку и юго-востоку от города. В большинстве своем сами немцы не строили укреплений, для этого они сгоняли местное население. До определенного момента немцам удавалось контратаковать и отражать небольшие советские вылазки. Но к 8 февраля стало ясно, что Красная Армия готовилась к генеральному наступлению, в ходе которого планировалось окружить Харьков. Одновременно с этим советские части продвигались в Донецкий угольный бассейн с севера, что могло им позволить отрезать от путей снабжения немецкие части, закрепившиеся по берегам реки Миус. Если бы этот советский стратегический план осуществился, то большая часть группы армий «Юг» оказалась блокированной или как минимум отрезанной от сети собственных коммуникаций. В итоге на всем Восточном фронте для немцев возникла бы кризисная ситуация. И в этом случае танковый корпус Ваффен-СС Пауля Хауссера должен был стать ударной силой, которой было поручено остановить советское продвижение.
Но даже для эсзсовцев все складывалось не самым удачным образом. Во избежание лишних потерь дивизии «Лейбштандарт» было приказано оставить свои позиции. 10 февраля 1943 года в условиях сильного мороза по глубокому снегу началось отступление. На некоторых участках фронта части Красной Армии преследовали отскупающих немцев, намереваясь ударить им в тыл. Но именно в тот день из состава «Лейбштандарта» была сформирована мощная ударная группа, которая была передана год командование оберштурмбаннфюрера СС Кума, служившего в дивизии СС «Рейх». В состав данной ударной группы входил и танковый полк «Леибштандарта». Но большинство «тигров» не смогли принять участие в боях. Два танка вышли из строя из-за повреждения двигателей. Еще одна машина оказалась в реке, так как под ней рухнул мост, по которому она двигалась. «Тиграм» предстояло отбить советскую атаку, нацеленную на станцию Роган, располагавшуюся к юго-востоку от Харькова. Там завязались ожесточенные бои, так как советское командование планировало прорвать немецкую линию обороны на участке между позициями 2-го (Хансен) и 3-го (Вайденхаупт) батальонов панцергренадерского полка СС. В это же самое время командование танковым корпусом Ваффен-СС во главе с Паулем Хауссером, невзирая на приказ Гитлера, принимает Решение ocтавить, чтобы тем самым спасти танковое соединение от полного уничтожения.
Для многих танковых экипажей танкового полка «Лейбштандарта» это было боевым крещением. Альфред Люнзер, семнадцатилетний артиллерист танка PzIII, вспоминал: «Мы были направлены в танковый батальон Пайпера. Нашим танком командовал девятнадцатилетний унтершарфюрер Штаудеггер, водителембыл роттенфюрер Фоке, которому такжебыло девятнадцать лет. Он уже имел боевой опыт, так как, будучи водителем-механиком штурмового орудия, участвовал в боях прошлой зимой. Он даже носил медаль «Мороженое мясо» [1] . В своисемнадцать лет я был артиллеристом-наводчиком, Граф был заряжающим. Во главе с Пайпером мы должны были удержать участок фронта шириной в 80 километров. В обычной ситуации дивизия должна была бы действовать на участке шириной в 20 километров. Во время наступления в экипаже возник конфликт. Наш командир был взволнованным и даже, сказал бы, нервным. Он был весьма недоволен тем, как управлял танком Фоке. По нашему же мнению, Фоке был очень опытным водителем. В итоге он просто заглушил мотор и сказал: «Унтершарфюрер, если Вы можете управлять танком лучше, то тогда займите мое место». Штаудеггер: «Фоке, я Вас отдам под трибунал». Фоке: «Ну что же... Тогда полный вперед». Он завел двигатель и поехал. Никакого трибунала не была».
1
Так на солдатском жаргоне называлась медаль «За зимнюю кампанию на Востоке 1941 — 1942». Она вручалась военнослужащим, прослужившим на Восточном фронте не менее четырех месяцев в период между 15 ноября 1941 года и 15 апреля 1942 года и участвовавшим в кровопролитных боях этого периода. Темно-красная лента с бело-черно-белой полосой символизировала: красный цвет — пролитую в боях кровь, белый— бескрайние русские снега, а черный — всех павших.
Между тем ситуация в «Лейбштандарте» становилась близкой ккритической. Южная ударная группа утратила связь с командованием группы армий «Юг». В позициях немцев
Теперь части «Лейбштандарта» могли занять новые оборонные позиции к юго-западу от Харькова. Но при этом плоский рельеф местности B данном районе весьма мешал эффективному использованию немецких танков. В некоторых местах глубина снега достигала двух метров. Он был покрыт ледяной коркой, которая позволяла проехать по нему лишь легким бронетранспортерам и бронемашинам. Танки же сразу проваливались. Перед ними моментально возникала стена снега, которая не только мешала обзору водителя, но и фактически останавливала машину своей массой. В итоге тяжелая рота, укомплектованная «тиграми», не могла вступить в бой как отдельное подразделение. Часть танков оказалось возможным применить лишь в окрестностях станции Мерефа. 7февраля 1943 года штурмман CC Пёве использовал свой «тигр», чтобы вытащить танк PzIV из состава 7-й роты (бортовой номер 717), у которого заглох двигатель. В дневниках штурммана ССШампа сохранились такие записи: «8.02.1943 — вечерний марш, танк под огнем. 9.02.1943 — Мерефа, завтрак с российскими крестьянами».12 февраля 1943 года экипаж «тигра», которым командовал унтершарфюрер Вишен (артиллерист Шамп), выдвинулся из Мерефы в направлении Полтавы. Во время пути обнаружилось, что у танка загорелся двигатель. После безуспешных попыток спасти машину экипаж был вынужден оставить ее. В те дни первые модели «тигров» очень часто страдали от загорания двигателей. Ряд исследователей считает это явление «необъяснимым». Впрочем, ответ на данный вопрос можно найти в книге Гудериана «Танки — вперед!» В частности, в ней он пишет следующее. «Опасность воспламенения танка возникала не только от прямого попадания снаряда, но и от протекания бензина или масла из-за повреждения прокладок или износа двигателя. В этом случае горючее попадало на двигатель и могло легко воспламениться».Судя по всему, в данной ситуации это был именно такой случай. Выбравшись из танка, экипаж Вишена был вынужден провести на жутком морозе несколько дней. Дело в том, что новую модель танка, секретный «тигр», им было запрещено оставлять. Не дождавшись помощи, в ночь с 15 на 16 февраля было решено уничтожить «тигр», чтобы он не попал в руки красноармейцев. Танк был взорван 16 февраля 1943 года в 11 часов 15 минут. За следующий день экипажу, оставшемуся без танка, удалось добраться до поселка Новая Водолага. Там пятеро танкистов провели несколько дней. К 25 февраля после четырех дней пути по морозу им удалось достичь города Красноград. Но экипаж в полном составе просуществовал недолго — 9 марта в бою был убит его командир Вишен.
Альфред Люнзер, наводчик из экипажа PzIII Штаудеггера, так описывал события тех дней. «Мы и наши танки использовались, чтобы остановить советское наступление. В тот момент в батальоне были в основном бронетранспортеры, плавающие автомобили да мотоциклы. Во время оборонительных боев я был «ранен». Это произошло в одно солнечное утро в деревне, располагавшейся между Полтавой и Харьковом. Наш танк стоял на деревенской улочке позади одного из домов, близ командного пункта Пайпера. Внезапно на горизонте появилась колонна советских грузовиков. Она двигалась, не предвидя опасности. Когда об этом сообщили Пайперу, тот воскликнул: Какая дерзость! Это им нельзя спускать с рук».
Ожесточенное сопротивление «Лейбштандарта» к югу от Харькова
На тот момент наш водитель где-то отсутствовал, но танк был в боеготовности. Штаудеггер тут же занял его место. Он скомандовал: «Люнзер, давайте мне указания!» Мы все знали, как управлять танком, но ни мы, ни Штаудеггер не были водителями. Но нам очень не хотелось, чтобы Пайпер узнал, что нашего водителя не было на месте. Мы знали, что для того, чтобы запустить танк,надо было правильно потянуть тормозной рычаг. Но Штаудеггер сделал все с точностью до наоборот, в итоге меня едва не припечатало кормой танка в стоявший сзади бронетранспортер. Все могло закончиться очень плохо, так как мои штаны стало затягивать в гусеницу танка. Но все обошлось. Пайпер тогда сказал: «Счастливчик!» Я до сих пор не знаю, обращался ли он комне или к Штаудеггеру. Меня внесли в дом к Пайперу, положили на кровать, которая состояла только из ножек и голого пружинного матраса. После этого послали за санитаром. Тогда стоял мороз в 28 градусов ниже нуля,и мы облачались сразу же в несколько одежд. В тот момент на мне были одеты длинные носки, длинное белье, синие парусиновые штаны, черные танкистские брюки, которые дополнялись белыми льняными камуфляжными штанами, от масла и горючего ставшие серыми. Именно эти многочисленные штаны и спасли мою правую ногу. Голень почти тутже раздулась и стала сплошным синяком, но кость была цела. Не было открытой раны, а потому я мог продолжать сражаться. Меня водрузили в башню танка. Мнене было замены, а надо было воевать. Так две или три недели меня сначала загружали, а потом извлекали из башни. Меня туда загружали утром и извлекали только вечером. Но в этом были свои плюсы, пока экипаж проводил вечера, прочищая большим шомполом ствол орудия, я сидел в русской крестьянской хате и чистил лишь казенную часть орудия или пулемет. После этого мне приносили коробки с боеприпасами, и я набивал ими пулеметные ленты, вставляя в нее через четыре патрона трассирующий заряд. Вомногом для экипажа я был обузой, но они не могли ничего поделать, так как не могли найти мне замену. Но в итоге ее все-таки нашли в лице Хаберманна».