Танковый таран. Машина пламенем объята…

Савицкий Георгий

Нужно сказать, что в начале войны, по крайней мере во втором эшелоне, преобладали немецкие Pz.Kpfw I и Pz.Kpfw II, которые были ненамного тяжелее советских машин. А «Панцер-I» так и вовсе выглядел игрушечным, да и вооружение у него было — всего лишь пара пулеметов винтовочного калибра. Танк Pz.Kpfw II выглядел посолиднее со своей полуавтоматической 20-миллиметровой пушкой, но…

В общем, советские легкие танки шли через ночь и злую метель. Десантники облепили боевые машины и только так могли держаться вместе. В такую пургу немудрено и замерзнуть насмерть… Тем не менее отличные ходовые качества и надежность

конструкции советских танков позволили уйти от разгрома. Дизельные двигатели Т-50 работали надежно в любую стужу. Бензиновые моторы Т-40 работали хуже, но все же терпимо. Главным было не выключать их надолго.

На следующий день после небольшого затишья снова разыгралась метель, которая была весьма кстати, потому как замела следы гусениц легких танков.

Гвардии старшина Стеценко, который успел повоевать еще в Финскую, дал несколько дельных советов. Горелов эти советы принял к сведению. Кроме Стеценко, среди танкистов и десантников также нашлось немало тех, кто участвовал в Зимней кампании 1939–1940 годов. Для них подобные «снежные рейды» были вполне привычными. Николай Горелов не знал, намеренно отбирали наиболее опытных или так получилось случайно. Но в любом случае фронтовой опыт «зимней войны» у большинства солдат был еще одним фактором, который помогал выжить. Кроме того, такие вот опытные танкисты еще и умели эксплуатировать свою технику в самых суровых условиях. Гвардии капитан Горелов очень сильно переживал, что и те танки, которые у него есть, придется бросать из-за неисправностей. Он помнил, как в жарком июне 1941 года все приграничные дороги были буквально усеяны неисправной и брошенной советской техникой. Среди того кладбища были тяжелые КВ-1 и пятибашенные монстры Т-35.

Но все же техника держала удары непогоды, танки буксовали в глубоком снегу, но все же шли вперед — к намеченной цели. Приказ у «крылатых танкистов» и десантников был соединиться с кавалеристами генерала Белова.

На дневку остановились в густом ельнике, он сдерживал порывы режущего ледяного ветра и вдобавок неплохо прикрывал с воздуха. Гвардии капитан Горелов в первую же очередь обеспокоился маскировкой. Опытный танкист знал: немецкая авиация будет висеть над ними практически постоянно.

Так и случилось: едва только метель закончилась и в сплошном облачном покрове появились разрывы, над головами стали назойливо зудеть «Физелеры». «Шторьх» — «Аист», пожалуй, один из наиболее удачных связных самолетов. Кроме того, подкосный высокоплан совмещал в себе функции разведчика и корректировщика. Но даже при его прекрасном обзоре из кабины разглядеть позиции советских десантников было практически невозможно. Маскировались они здорово!

Танкисты и десантники искали кавалеристов генерала Белова, но те сами нашли их. Пару дней спустя на танки наткнулся разъезд всадников. Поначалу солдаты схватились за оружие, чуть до стрельбы дело не дошло. Только наведенные в упор танковые пушки охладили пыл горячих рубак.

— Лошадники, вашу мать! — выругался гвардии капитан Горелов, вылезая из люка.

Он уже был готов отдать приказ стрелять на поражение по неизвестно откуда появившимся фигурам в белых маскхалатах и с «перебинтованными» карабинами.

— «Трактористы», бога мать! — Не остались в долгу разведчики-кавалеристы. — Мы вас, почитай, уже пару дён шукаем.

После такой «горячей встречи» выпили по пятьдесят граммов неразбавленного спирта. Чтоб согреться и за содружество родов войск. Потом конники препроводили гвардии капитана Горелова в штаб к генералу Белову.

Кавалерийский корпус остановился на постой в небольшой деревеньке. Небольшой гарнизон гитлеровцев кавалеристы взяли в клинки — тихо, ночью. Местные жители, почти сплошь старики, и поверить не могли такому чуду: красные конники в тылу у гитлеровцев!

Танкистов и десантников определили на постой, накормили, истопили баньку. Люди впервые за трое суток смогли отоспаться.

Штаб находился в избе на отшибе, опытный командир знал, что стервятники Геринга охотнее бомбят избы в центре деревни, предполагая там наличие штабов, госпиталей и казарм.

Со стороны кузницы слышался лязг и тяжелые удары. Там кузнец подковывал лошадей.

У опушки леса на вытоптанном пятачке сержанты тренировали пополнение. Генерал Белов разрешил комплектовать подразделения кавкорпуса за счет добровольцев из местных жителей и из партизан.

Горелов, пригнувшись, вошел в штабную избу. Свет едва попадал сквозь мутные стекла, под потолком висела лампа «летучая мышь». Из соседней комнаты слышался ритмичный цокот: радист работал на ключе, передавая шифрованное радиосообщение на Большую землю.

Генерал сидел за столом и что-то писал в свете яркой карбидной лампы — немецкого трофея. Нос с горбинкой, короткая щеточка усов аккуратно подстрижена. Лицо открытое, худощавое, внимательный взгляд темных глаз, который не упускает ни единой мелочи.

— Здравия желаю, товарищ генерал! — Горелов бросил правую ладонь к танкошлему.

— Здравия желаю, товарищ гвардии капитан. Докладывайте.

— Десантировались более двух суток тому назад в квадрате 19. В районе сброса приняли бой с гитлеровским карательным отрядом, приблизительно численностью до батальона. При поддержке двух… виноват, трех броневиков и одного танка. Прорвались с боем. Приказ — поступить в ваше распоряжение и вести активные боевые действия с вами и с десантниками.

— Что ж, это хорошо, — улыбнулся генерал, в уголках глаз собрались лучики морщин. — Такая помощь, да еще и с танками, нам как раз нужна. Мы действуем сейчас во вражеском тылу, фактически в окружении. И тем не менее наносим противнику ощутимые потери. — Генерал-кавалерист вызвал ординарца и распорядился о чае. Потом продолжил: — Сейчас действуем автономно. Ставка не разрешает пойти на соединение с 33-й армией генерала Ефремова. — Генерал Белов посуровел, морщины на моложавом лице обозначились резче. — Ладно, пока отдыхайте, а завтра уходим в рейд. Можете быть свободны.

— Есть!

* * *

Павел Алексеевич Белов был фигурой колоритной. Опытный конник, он начинал службу еще гусаром в Первую мировую войну. В конце 1917 года был юнкером, курсантом Киевской школы прапорщиков.

Потом с июля 1919 года Павел Белов участвовал в Гражданской войне: командовал кавалерийским взводом, эскадроном, был помощником командира полка. В 1922–1926 годах был командиром кавалерийского полка. Гражданская стала для него не только школой мужества, но и школой тактического мастерства. Скорость и маневр решали гораздо больше, чем окопное сидение под Верденом.