Тантра, переданная шепотом. Медитация – величайшее приключение! Поэтапное руководство для искателей
Шрифт:
«Возвращайся, прелесть, возвращайся…» – говорит она таким мелодичным голосом.
Пема в замешательстве. Хотя она не знает язык, на котором говорит Лила, она понимает, что та говорит. Она открывает глаза. Лила приветствует ее смехом.
«Ты выглядишь прекрасно, чудесный цветок любви, – говорит она. – Не старайся понимать мои слова, просто чувствуй меня, и твое сердце поймет, что я говорю тебе».
Пема кивает головой, чтобы показать, что понимает, и слушает.
«Ты останешься в этой комнате на двадцать один день. Масляные лампы, которые освещают эту комнату, постепенно погаснут, и тогда ты будешь в полной темноте. Ты останешься одна в темноте. Снаружи пещеры, в дальнем конце коридора, будет мужчина, охраняющий тебя день и ночь. Он также будет приносить тебе пищу. Он будет
«Ты будешь возвращать тарелку на правую сторону входа», – продолжает она. Пема не уверена, понимает ли она ее полностью, но когда Лила говорит, она видит внутри картинки, которые, кажется, объясняют, что она имеет в виду.
«Этот мужчина – твой внутренний мужчина. Он – скрытая часть тебя, которую ты должна обнять и пригласить, – говорит она. – Темнота научит тебя, как стать лоном – лоном, которое может принять свет. А он – свет. Знай, как принять его».
Лила останавливается и смотрит глубоко в глаза Пемы.
«Помни, что, приглашая темноту, ты становишься лоном для света».
Она вновь останавливается и закрывает на мгновение глаза. Пема пристально смотрит на нее. Она совершенно поражена красотой Лилы. Как и Ламе, ей может быть как два-дцать лет, так и девяносто – кажется, у нее нет возраста. Лила вновь открывает глаза и продолжает говорить.
«В комнате воды, которую ты только что видела, есть две ванны. Большая – для омовения твоего тела, а маленькая – для твоего ежедневного туалета. В эту комнату ведут два входа. Тот, через который ты вошла, будет закрыт. Другой, через который ты будешь получать еду, всегда будет открыт. Ты всегда можешь уйти. Ты свободна. Ты должна понять это. Быть здесь – это твоя добрая воля. Ты здесь по собственной воле».
Она останавливается и молча смотрит на Пему. Снова она кладет одну руку на нижнюю часть живота Пемы.
«Этот двадцать один день поможет тебе войти в контакт со своей маткой, с ее лунным циклом, который несет в себе тайну жизни и смерти. Ты пройдешь через всю эволюцию существования».
Она снова останавливается и закрывает глаза. Пема делает то же самое. Они остаются в тишине. Пема чувствует, как приятная энергия обволакивает ее. Она не уверена, точно ли поняла, что говорила Лила, но она доверяет ей… и потому не задает вопросов.
Когда Пема открывает глаза, Лилы больше нет. Пема ощущает холодную дрожь во всем теле. «Страх, это страх», – говорит она себе. Она делает глубокий вдох в свой живот и выталкивает воздух наружу, одновременно наклоняя верхнюю часть своего тела вперед, как учил ее однажды Мастер во время ее путешествий. «Когда ты боишься или напряжена, помни о том, чтобы дышать таким образом. Так твое солнечное сплетение останется открытым, – говорил он ей. – Страх не должен оставаться в твоем животе. Это яд. Он может разрушить всю твою систему. Всегда выталкивай его своим дыханием наружу».
Пема осматривается. Лампы все еще горят. Она встает и ходит вокруг.
Пещера большая и, за исключением постели, пустая. Она подходит ко входу, через который вошла с Лилой. Он закрыт толстой деревянной дверью. Она идет к другому входу. Он ведет в длинный темный коридор. Она не видит ничего, кроме большой темной дыры. «Без света будет сложно найти туда дорогу», – думает она. Она проходит в комнату воды. Это ее любимое место. Она опускает одну руку в большую ванну. «То, что надо», – думает она. Она снимает одежду и входит в ванну. Вода свежая, но не холодная. Она закрывает глаза. Так много мыслей движется в ее уме. Воспоминания о сыне, о Ламе, о ее путешествиях… Почему я здесь? Что я буду делать? Кто такая Лила..? Голова Пемы идет кругом от неимоверного количества вопросов и ответов, ни один из которых не удовлетворяет ее сердце.
«Я здесь, чтобы найти, кто я, – кричит она. – Я здесь, чтобы найти, кто я! Я здесь, чтобы найти, кто я!»
Ее крики становятся все громче и громче, пока она, в конце концов, не заливается слезами. Уставшая, измученная, потерянная, запутанная, одинокая, она выплакивает все слезы, которые не выпускала годами. В конце концов, она смягчается и расслабляется. Успокоившись, она выходит из ванны, берет свою одежду и идет, чтобы сесть на кровать в большой комнате. Она чувствует, как капельки воды нежно стекают по ее телу вниз, словно с любовью лаская кожу. Она смотрит на масляную лампу возле кровати – последнее пламя, горящее в комнате. Она ставит лампу напротив себя и вглядывается глубоко в пламя, не мигая. Свет становится очень сильным и раскрывает живую бдительность в ее сознании. Ее позвоночник довольно прямой, но расслабленный. Глаза зафиксированы на пламени. Медленно другой глаз начинает открываться между ее глаз. Все внутри нее расслабляется, и она начинает чувствовать себя единой с пламенем. Она становится пламенем.
«Теперь свет внутри меня. Я вижу», – шепчет она пламени, наклоняясь к нему. Она задувает пламя. «Прыгай в мое сердце», – говорит она тихо. Пема закрывает глаза. Внутри она чувствует, как свет вибрирует, сияет в ее сердце. «Я должна всегда сохранять живым этот свет в своем сердце», – думает она. Она сидит долгое время в этом состоянии, пока, наконец, не засыпает.
Просыпается она от шума, в котором мгновенно узнает звон металлических тарелок, ударяющихся друг о друга. Она понимает, что он идет из открытого прохода. Она садится и внимательно слушает. Звон приближается, а затем останавливается. Она чувствует, как что-то нежно дотрагивается до земли. Также она ощущает дружеское присутствие. А потом она слышит запах: «Еда!» – думает она. Она встает и ступает на ощупь в темноте по направлению звука. Она бдительна, полностью присутствующая. Ее левая стопа дотрагивается до чего-то на земле. Металлический звон разносится по комнате. Она не смеет пошевелиться. Она остается неподвижной, чувствуя все, что находится вокруг нее. Она не уверена, но у нее впечатление, что там кто-то есть. Это вызывает у нее теплое чувство. К ее удивлению, она совсем не боится. Она приседает и ощупывает пол. Когда она дотрагивается до металлических тарелок, то с радостью понимает, что это именно то, что она думала – еда! Она смотрит по направлению к невидимому присутствию и с любовью шепчет: «Спасибо!»
Пема притягивает к себе тарелку. Она нюхает, дотрагивается, пробует еду на вкус. Это такое переживание, такое интенсивное – есть, не видя еды. Оно становится таким живым. Еда приобретает более яркий вкус, пахнет более выразительно. Она наедается столь малым. Она ест медленно, смакуя каждый кусочек. Впервые прием пищи становится священным действом.
В конце своей трапезы она кланяется с благодарностью и ставит тарелку на правую сторону от входа в коридор. Она идет обратно к кровати и садится с закрытыми глазами. Все ее тело живо как никогда. Ее чувства более бдительные, вибрирующие. Она начинает слушать. Она замечает мягкий звук текущей воды в другой комнате. Все свое внимание она направляет к этому звуку. Он мелодичен. Чем дольше она слушает, тем больше чувствует звук внутри себя, а не снаружи. Она слушает часами. Иногда она ложится и засыпает, а потом, проснувшись, продолжает слушать. Она полностью превратилась в слушание и абсолютную тишину. Звук текущей воды нарушается лишь изредка металлическим звоном тарелок, когда приносят еду. Возможно, прошло несколько дней. Она не знает. Она потеряла всякое ощущение времени. Она не знает, сколько раз в день она получает пищу. Не знает, сколько часов спит. Она не знает, когда день, а когда ночь. Всякий раз, когда она ест – это экстатическое переживание. И всякий раз она благодарит неизвестного, невидимого человека, который приносит ей пищу. Ответа не приходит, но она чувствует, что человек признателен.
С тех пор, как Пема задула последнюю лампу, она держит глаза закрытыми, решив, что в темноте все равно не на что смотреть. Она позволяет своему слуху, обонянию, осязанию полностью ожить, пока однажды не задумывается о своих глазах.
«Что случится с моими глазами, если им не на что смотреть?» – начинает она волноваться.
«Может, они умрут. И если они умрут, я не увижу больше цветов, не увижу тех, кого люблю». Глубокий страх сдавливает ее живот. «Нет!!!» – кричит она. Страх распространяется по всему ее телу. Она начинает дрожать, в ее уме кружится тысяча мыслей. «Нет, все, что угодно, только не это. Только не мои глаза! – она задыхается. – Пожалуйста, не позволь мне потерять их».