Тануки и лев Комаину
Шрифт:
– Хорошо, Маша, спасибо за экспертное мнение! – засмеялся дядя Сережа – Буду иметь в виду! Ну что, старушка, будем потихоньку трогаться? – спросил дядя Сережа у машины и запустил двигатель. Жигуленок с трудом, просев пузом почти до самого обледенелого асфальта, тронулся с места.
– Поееехали – крякнул дядя Сережа – Лишь бы доехали! Точно нужно Волгу брать! Покрепче машина, все же!..
…Вечером все сидели у дяди Сережи за столом и ели вкуснейший рыбный пирог, приготовленный женой
– Сколько мы уже так не собирались? – сказал дядя Сережа, наливая всем по стопочкам водку из запотевшей, из морозилки, бутылки.
– Ой, очень давно мы в последний раз у тебя были! – сказала Натка, с какой-то щемящей грустью отмечая, как много добавилось седых волос у дяди Сережи в усах и сколько новых морщинок прорезало красивое лицо его жены.
– Так давайте выпьем, чтобы встречаться почаще, все-таки! – сказала Машка, поднимая свою стопку.
– Давайте! – сказал дядя Сережа весело, но Натка успела перехватить какие-то встревоженные взгляды, которыми обменялись дядя Сережа и его жена – Елена.
– Что происходит?! – подумала Натка – Что это за переглядки такие?! – вместе с перехваченным взглядом, Натка почувствовала какое-то напряжение – словно перед грозой в воздухе разлилось электричество.
– Что же ты скрываешь от меня, дядя Сережа? – подумала Натка, взяла из сумочки пачку сигарет и нарочито-беспечно позвала дядю Сережу покурить на балкон.
Они вышли на застекленный балкон, Натка тут же уселась на старенькую деревянную табуретку, выкрашенную в зеленый цвет еще лет сто назад, закурила. Вышел дядя Сережа, внимательно посмотрел на Натку, закурил Мальборо из протянутой ей пачки, тяжело оперся о перила.
– Догадалась? – спросил дядя Сережа, выпустив дым в приоткрытую створку остекления.
– О чем? – не поняла Натка.
– Да ладно, дочка, не придуривайся! – осуждающе сказал дядя Сережа – Видел я, какими глазами на Лёку смотрела!
– И какими же? – спросила Натка, понимая, что, если она сейчас все будет делать правильно, дядя Сережа сам ей все расскажет.
– Хватит! – одернула она себя – Ты не на допросе и штучки свои на родных не применяй! И все-таки, что там с Лёкой? Так, давай аккуратней, все-таки! – Натке самой стало неприятно из-за того, что она так цинично использовала умения, данные ей для работы.
– А с другой стороны – думала она – Когда нас учат писать, ничего страшного же, если я буду писать письма родным, верно?, – Так вы сами виноваты! – сказала Натка – Ваши игру в гляделки только слепой не заметил! А я, между прочим, кое-чему училась! Благодаря вам, между прочим! Думаете, я какая-то сучка неблагодарная и не помню, кто мне помог в свое время на правильную дорогу встать?!
– Ну, так я конечно, не думал – сказал дядя Сережа – Но и не ожидал, что тебя научат людей насквозь видеть и что ты догадаешься, что Лёка моя умирает…
– Как умирает?! – ахнула Натка
– Так
– И что сейчас? – Натке стало очень страшно – Может, операцию?!
– Да поздно уже – сказал дядя Сережа и как-то скривил лицо, задыхаясь. Натка с ужасом поняла, что дядя Сережа пытается подавить плач. – Неоперабельная опухоль.
– И что говорят врачи? – Натка не смогла произнести фразу «сколько осталось».
– Год, может полтора – выдохнул дядя Сережа и взял себя в руки. – Вот так и живем, дочка! Так и живем! Каждую минуточку, как праздник, отмечаем! За каждый день бога благодарим!
– Я что-нибудь придумаю – сказала Натка, поднимаясь с табуретки, вставая рядом с дядей Сережей и положив руку ему на плечо.
– Что ты придумаешь?! – подумала Натка с какой-то невыносимой горечью бессилия – Ты же не волшебница! И не фея! Денег на дорогое лечение у тебя все равно нет! Зачем ты обнадеживаешь его?!
– Ты ничего не придумаешь, дочка – мягко, но как-то безапелляционно сказал дядя Сережа – Здесь никто ничего не сможет придумать! Я ведь из авиации поэтому и ушел, чтобы с ней больше времени проводить! – и тут дядя Сережа не выдержал и слезы потекли по его щекам. Он резко отвернулся от Натки, прижался лбом к промерзшему стеклу.
– Не смотри, дочка, не надо – шептал дядя Сережа и плечи его вздрагивали.
Натка погладила дядю Сережу по спине.
– Вы поплачьте, дядя Сережа, если вам так легче – сказала она – А я всех подержу, чтобы никто вам не мешал.
– Спасибо, дочка – прошептал дядя Сережа. – Ты иди, иди за стол, к подругам своим! Хорошие они у тебя! Светлые! И дружите вы крепко! По-настоящему! Иди, дочка, к ним! А я скоро приду!
Натка выбросила сигарету в пепельницу и вернулась за стол. Ее трясло от переживаний.
– Ты чего дрожишь, Кузнечик? – спросила Лика, подавая Натке рюмку с водкой.
– Замерзла, блин! Это же Владик! – сказала Натка, принимая рюмку. – Ну, девки, давайте за нас!
Они чокнулись и выпили. Лена подкладывала девчонкам на тарелку куски пирога, не сводя взгляда с Натки…
ГЛАВА 3. «Родина театра Кабуки, чайной церемонии и икебаны»
…На могилу к родителям Натка сходила перед самым вылетом в Киото. Девчонки пошли вместе с ней. Натка долго стояла возле двух обелисков из черного мрамора и постоянно отгоняла от себя картину – маленькая девочка перед свежими могилами, два гроба и шеренга пограничников с автоматами, стреляющих в воздух.
Она снова вспомнила разговор с дядей Сережей и к горлу подступил горький комок. Натка вдруг вспомнила, как много лет назад, сидя у дяди Сережи на кухне, она спросила у него, почему он называет жену Лёкой.