Таня Гроттер и Исчезающий Этаж
Шрифт:
Черные Шторы дрогнули. Старуха с них исчезла. Однако долго еще Таня не могла прийти в себя. Ей все мерещились отрубленные руки и пустые глазницы Чумы-дель-Торт…
ПОЧЕМУ ОНА ВИДЕЛА ТАКОЙ СОН? Этого Таня никак не могла понять.
Очередной урок по снятию сглаза, первый в тот день, в пятницу, 13 февраля, начался как-то необычно. В руках у Зубодерихи не было привычной книжки стихов, да и сама она выглядела совсем другой – отрешенной и сосредоточенной. Стекла на ее выпуклых очках казались толще, чем обычно.
Не для того ли,
Таня сразу прогнала эту мысль, хотя неприятный осадок все равно остался.
Под мышкой Зубодериха держала черный классный журнал. Журнал негромко бормотал что-то – он вообще был слегка с придурью. Так, во всяком случае, утверждал Баб-Ягун.
– Начнем, как всегда, с проверки домашнего задания! – сказала Зубодериха.
Она небрежно подбросила журнал, и он принялся стремительно летать над классом, зависая на несколько секунд над макушкой каждого ученика. Его страницы шелестели. Длинное гусиное перо что-то быстро записывало, то и дело ныряя в чернильницу. Ребята невольно втягивали головы в плечи.
– Сейчас Гломова по макушке огреет! – хихикнула Дуся Пупсикова.
Все уже так привыкли к тому, что журнал всегда расправляется с Гуней, что сам Гломов больше всех озадачился, когда, миновав его макушку, журнал с чувством хлопнул по лбу Гробыню.
– А меня за что? Я все сделала! – возмутилась Склепова.
«Чукару курачукару?» – негромко пропищал журнал и вернулся к Зубодерихе.
Та мельком просмотрела выставленные отметки и кивнула.
– Как вы помните, я обещала, что мы будем проходить роковую порчу, – утвердительно произнесла она. – Так вот, сегодня тот самый день. А чтобы вы относились к теме серьезнее, я одолжила у Поклеп Поклепыча кое-что из реквизита…
Зубодериха щелкнула пальцами. Дверь распахнулась, и в класс вкатился большой дубовый гроб. Крышка откинулась, и стало видно, что гроб пуст.
– Ух ты какой… Вот бы полежать! – восторженно выдохнула Склепова, переставая тереть лоб.
Она знала толк в хороших гробах, недаром ее родители-лопухоиды работали в конторе «Ритуальные услуги». Возможно, от них Гробыня и унаследовала свой черный юмор и коллекцию идиотских шуточек.
Кое-кто захихикал. Зубодериха нахмурилась:
– На вашем месте я бы воздержалась от смеха. Вполне возможно, что к концу урока в этом гробу окажется кто-то из вас. Скорее всего тот, кто не будет соблюдать моих рекомендаций или не дослушает до конца объяснений. Поверьте, что роковаяпорча – не просто заурядный сглаз, с которым может справиться всякий, кроме Гломова… Гломов, ты что, не понял? Перестань поджигать боевыми искрами парту!!! Останешься после урока и будешь ее красить!.. Если, конечно, доживешь!
Гуня пискнул и выронил кольцо.
– Роковая порча – это самое страшное, что существует в современной черной магии, – спокойно продолжала Зубодериха. – Она входит в список ста запрещенных заклинаний Древнира. Обучать этим заклинаниям запрещено, однако, к сожалению, многим магам еще известно, как ее накладывать. Именно поэтому мы и проходим роковую порчу на снятии сглаза.
– Прямо в первом классе? – осторожно спросила Рита Шито-Крыто.
Зубодериха, прищурившись, посмотрела на нее и поправила очки. Похоже было, что она сомневается, стоит ли ей отвечать. Но остролицая Рита была одной из любимых ее учениц, и Зубодериха смягчилась:
– Хорошее замечание, Шито-Крыто! Обычно роковую порчу проходили в пятом классе, когда ученики уже овладели большинством навыков. Однако сейчас, в связи с некоторыми обстоятельствами, Сарданапал посоветовал мне провести уроки по роковой порче во всех классах.
Таня и Ванька Валялкин переглянулись. «В связи с некоторыми обстоятельствами» звучало грозно и неопределенно. И потому страшно.
– А зачем такая спешка? Что, кто-то может ее наложить, эту порчу? – поинтересовался Ванька.
Зубодериха скрестила на груди руки. Похоже было, что вопрос застал ее врасплох.
– Что за глупости, Валялкин? С чего ты это взял? – нервно ответила она. – И больше чтоб никаких вопросов! Всем ясно? А теперь запоминайте. Действует роковая порча следующим образом: вначале сильная резь в животе, потом тот, на кого она наложена, съеживается и становится похожим на мумию. Снять порчу можно только в течение первых пяти минут. Если эти пять минут упущены, помочь вам не сможет даже Сарданапал. Можно сразу заворачиваться в белую простыню и отправляться на кладбище! Все понятно, Склепова?
– Чего уж тут непонятного? – неохотно буркнула Гробыня.
– Вот и прекрасно! Запоминайте дальше! Для снятия роковой порчи существует одно-единственное заклинание: «Дуллис нуллис». Первый слог долгий, в последнем слове ударение на «у». Заклинание необходимо сопровождать двойной зеленой или красной искрой. Кроме того, необходимо крайнее напряжение воли. Если вы замешкались или испугались – это все, конец…
Зубодериха сделала внушительную паузу и несколько раз повторила заклинание отвода.
– А теперь перейдем к практическим занятиям. Есть желающие испытать на себе действие рокового проклятия?
Желающих не оказалось. Все, на ком случайно останавливался взгляд Зубодерихи, пытались незаметно сползти под парту. Рита Шито-Крыто даже как-то ухитрилась стать невидимой. Правда, только частично, потому что одежда все равно была видна.
– Очень жаль, что все такие трусы! – удрученно сказала Зубодериха. – Тогда придется кого-нибудь выбрать самой.
Она прошлась по классу, пристально вглядываясь в каждого из ребят. Гробыня дрожала. Громадный Гуня Гломов безуспешно пытался спрятаться за пеналом. У Баб-Ягуна громко стучала нижняя челюсть. Внезапно Зубодериха остановилась, показала пальцем на Верку Попугаеву и негромко произнесла:
– Пробкис вырубонис!
– А-а-а! – Верка завизжала и рухнула со своего стула.
Гроб на колесиках нетерпеливо захлопал крышкой.
– Она умерла! Умерла! Ее убили! – закричала Дуся Пупсикова, с ужасом уставившись на свою подругу, неподвижно растянувшуюся на полу.
Класс замер. По лицу у Попугаевой разливалась смертельная бледность, руки были раскинуты. Пунцовел лишь красный, некогда прищемленный дверью носик.
Зубодериха неторопливо подошла к Верке и присела рядом на корточки.