Таня Гроттер и колодец Посейдона
Шрифт:
Не доверяя Буму, Малюта Скуратофф еще раз проверил правильность начертания руны тайны и остался доволен.
– Теперь нам не помешают! Ни маги, ни лопухоиды, ни стражи света. Никто из тех, кто находится вне этой комнаты, не услышит ни звука! Если же кто-то сунется, Бум с удовольствием прокусит ему горло, – удовлетворенно сказал Скуратофф.
Трупохранитель зарделся и скромно выдвинул глазные зубы. Дурнев брезгливо скривился.
– Прошу прощения, господин председатель! – насмешливо произнес Малюта. – Я забыл, что вы пьете только кровь помидоров!.. Странные причуды для предводителя вампиров! Но кто я, в конце концов, такой, чтобы лезть
Скуратофф извлек из воздуха широкий, мелко исписанный лист пергамента.
– Извольте подписать! Лучше всего капелькой крови!.. Бум, отойди на шаг назад, закрой глаза и зажми ноздри!.. И не смей смотреть, как господин председатель будет протыкать себе пальчик!
Трупохранитель неохотно подчинился.
– Он, знаете ли, иногда неадекватен. Особенно когда денька два просидит на консервированной крови, – заговорщицки склонившись к Дурневу, пояснил Малюта. – Ну, ставьте же скорее подпись, председатель!
– Что это? – с подозрением спросил дядя Герман, пряча руку за спину и не давая пергаменту прыгнуть в нее.
Этому несложному правилу его научила Пипа. В мире полно неотвязных пергаментов, от которых, коснувшись их единожды, невозможно потом отделаться. Да и собственная работа дяди Германа в органах власти научила его стойко бояться конвертов и чемоданчиков, особенно от людей скользких или малознакомых.
– Это проектец о подготовке переселения, – не удивившись, пояснил Малюта. – Трансильвания маленькая, уже засвеченная лопухоидам страна. Нам все сложнее хранить наши тайны. Я думаю, что вампирам не помешал бы остров Буян. Ровный климат, океан, лес, скалы, отличная естественная и магическая маскировка… Мечта пирата и вурдалака! Только надо успеть занять его раньше, чем это сделают другие. Ты не представляешь, Герман, сколько на этом свете шустрых пробивных нахалов. Даже мой Бум порой бывает в ужасе! Он ведь очень тонко чувствует нюансы, миляга Бум, несмотря на внешнюю тупость!
Бум замычал и, как горный орел взмыв на высоты своего интеллекта, стал ковырять пальцем в ухе.
– А Тибидохс? Он как же? – непонимающе спросил Дурнев.
Малюта замигал глазами, как разбуженная сова.
– Какой такой Тибидохс? – удивился он.
– Школа Тибидохс. Маги не пустят на остров вампиров. Они дадут вам такого пинка, что обратный перелет до Трансильвании будет беспосадочным, – сказал дядя Герман.
Малюта пошевелил пальцами. Его красный носик ехидно заблестел. Розовые, без ресниц веки показались дяде Герману совсем облезлыми.
– Тибидохс Тибидохсом, а тут главное – подгадать момент… Может статься, что пинок нам дать будет некому! – сказал он таинственно.
В его словах Дурневу почудилась вполне определенная угроза.
– А конкретнее? Как это некому? – спросил он, начиная нервничать.
– Точнее ничего не могу сказать. Тайна! – лукаво мигая, сказал Малюта.
– От меня тайна? – рассердился Дурнев. – Я ваш глава!
Скуратофф с сожалением замигал мутными черепашьими глазками.
– С превеликой бы радостью сказал, да никак не могу! Покуда вы помидорчиками питаетесь и кровушки живой не хлебнули – нет к вам полного доверия! Извиняйте!.. Так подпишете документец? Мы бы покуда готовились, чтобы затем разом нагрянуть, пока Магщество не пронюхало. Только б зацепиться – потом нас просто не погонишь, нет, шалишь! В такую силу войдем, что ого-го! Кольями осиновыми в зубах будем ковырять, а серебряные пули те и вовсе горохом станут!
Решив
– Так подпишете? Всего капелька крови! Ну что вам стоит? И без нее обошлись бы, но регалии-то у вас! Да сами посмотрите! Граф Дракула принял решение! Если откажете вы, регалии попросту выберут себе нового хозяина! – не то упрашивал, не то угрожал Скуратофф.
Дядя Герман тревожно покосился на свои ботфорты. Правый нетерпеливо подпрыгивал, явно торопясь завоевывать Тибидохс и поочередно мыться в Тихом и Атлантическом океанах. Левый же был пока в замешательстве, но и ему хотелось кого-то давить. Корона Дракулы потяжелела и клонила голову дяди Германа к земле. Судить о ее побуждениях было сложно. Зато шпага графа уже определилась. Она вполне определенно тянулась к окну, мечтая лететь и крошить кого попало.
Дурнев вздохнул. Похоже, решение уже принято без него. История магического мира свершается на глазах. У него есть два выхода – встать на пути паровоза и быть безжалостно сметенным или занять место рядом с машинистом. Логика трусливого смысла – а именно этот смысл иногда почему-то называют «здравым» – подсказывала второй, более дальновидный вариант.
– В Тибидохсе моя Пипа! Вы думаете, что, пока она там, я позволю, чтобы на школу обрушилась орда вампиров? – колеблясь, сказал Дурнев.
Малюта похлопал его по плечу.
– Ваша дочь не пострадает! Слово вампира! Бум лично прикончит первого, кто коснется зубками ее шейки! Хотя на вашем месте я бы забрал девчонку из школы. Причем сильно бы не тянул! В Тибидохсе сейчас невесть что творится! – шепотом посоветовал он.
Дурнев вытер со лба пот.
– И изменить ничего нельзя? – спросил он.
– Нет.
– Когда же все начнется?
– Гораздо скорее, чем кто-либо может предположить, Тибидохс опустеет!.. А теперь капельку крови! Бум, глаза в сторону! Нос зажми!.. Иголочкой в пальчик, мой хороший, вот так!.. И коснитесь пергамента!.. Прям как у стражей тьмы, да только у нас по-простому все, по-родственному, да и эйдос ваш нам без надобности! Мы все больше по кровушке, по ней, родимой, – убеждающе мурлыкал Малюта.
Когда все кончилось, Скуратофф свернул пергамент, поспешно попрощался и стал собираться, кивнув Буму. Трупохранитель, просительно взглянув на дядю Германа, захватил с собой журнальчик с моделями. Оба шагнули в золотящийся круг. Комната опустела.
Глава 5
ТАК ГОВОРИЛ ТЕОФЕДУЛИЙ
Второй день Шурасик ощущал себя безнадежно влюбленным. Началось все позавчера, когда он столкнулся с Леной Свеколт в библиотеке. Был вечер. Читальный зал почти опустел. Джинн Абдулла чутко дремал над ящиком с карточками должников. Бородавки, как одинокие айсберги, плавали по его плоской физиономии и все никак не могли найти нос. Где-то на полках вздыхал Гуго Хитрый.
Шурасик увидел Лену Свеколт, когда она появилась из отдела книг по темной магии, и тут же ощутил укол в сердце. Он стал тревожно озираться, уверенный, что за стеллажами притаился скверный маленький купидон, только что спустивший тетиву лука. Однако купидона не было. Шурасику стало еще тревожнее. Это означало, что чувство было естественного, а не магического происхождения.