Таня Гроттер и Локон Афродиты
Шрифт:
– Слишком мало счастья! Слишком много яда! – со знанием дела пояснила Медузия Горгонова.
– Как ты это сделал? Ягун, как ты вообще пробился к дракону? Ты гений! – пораженно спросила у Ягуна Таня.
Играющий комментатор просиял. К комплиментам он относился тем положительнее, чем глобальнее они звучали.
– Я же не совсем чайник… А если и чайник, то, во всяком случае, электрический. Я создал ложное сознание дракона. Совсем на чуть-чуть, зная, что Херц все равно раскусит. Она и раскусила, но не сразу. Несколько секунд она управляла драконом, которого не существовало. За это время ее с Агриппой зомбирующие связи ослабли… А чтобы восстановить
Однако торжествовать было еще рано. Три мяча оставались в игре, да и счет был не в пользу команды Магфорда.
– Эразм Дрейфус, до сих пор прятавший одурительный мячик у себя в тазике, приходит к выводу, что наступило его время! Вращаясь вместе с тазом – как только голова не закружится, видно, просто нечему кружиться! – он стремительно атакует Гоярына. Милая английская девушка Кэрилин Курло встречает приближающийся таз серией превосходных сглазов. Слышите звуки? Это сглазы, точно пули, барабанят по бортику таза, за которым укрылся хитрый и коварный гном. Осторожный Дрейфус предпочитает лишний раз не высовываться из таза. Лишь изредка, явно глумясь, он показывает кончик своего колпачка или носок ботинка. Помните детский стишок? «Три мудреца в одном тазу пустились по морю в грозу?»
Замерзайло и Энтроациокуль устремляются на помощь Дрейфусу. Снежная метель залепляет Кэрилин глаза. Пока Кэрилин пытается смахнуть снег с ресниц, Энтроациокуль, стремительно появившись прямо под ней, зачем-то подносит руку ко рту. Бабуся, ахтунг! Поздно! Курло замирает. Чародейская игла вонзается ей в руку. Какое-то время Кэрилин находится в замешательстве – должно быть, пытается бороться с действием магии, а затем, перепутав все на свете, атакует Трумэна Душа, только что выпущенного на поле, превосходным сглазом. Метла Душа ломается сразу в трех местах. Тем временем Дрейфус, пересидев в тазике огненную струю Гоярына, забрасывает ему в пасть одурительный мяч. Магия еще не сработала, а таз, встреченный ударом хвоста, совершает экстренную посадку на песочек. Дрейфус выбирается из него и сердито смотрит наверх… Вспышка! Магия одурительного мяча охватила Гоярына! Кошмар! Мало нам было спятившей Курло! Теперь у нас еще и спятивший дракон!
Сообразив, что это может означать для Лотковой, которая все время держалась рядом с Гоярыном, Ягун бросился к ней.
– Улетай, Катька! – заорал он.
Было поздно. Гоярын ударил Лоткову крылом. Ее пылесос задымил. Спасаясь от струи пламени, которая вот-вот должна была последовать, Катя спрыгнула с пылесоса и уже у самой земли открыла платок-парашют. Ветер надул его, и она приземлилась вполне благополучно.
– Отлично продумано! Открой она платок чуть раньше – дракон бы ее поджарил или перегревшаяся Курло шарахнула бы запуком!
А так тютелька в тютельку! – оценил Ягун. – Моя жена будет если не умнее меня, то, во всяком случае, предусмотрительнее. Женский ум – штука особенная. Чаще бывает или слишком большой градус, или слишком маленький. А вот Катька умна в самую точку – правильно, общепопулярно, без закидонов. Для семейной жизни о большем и мечтать нельзя.
Лоткова, спокойно шествовавшая к скамье запасных, посмотрела на играющего комментатора и вздохнула. Она привыкла к тому, что Ягуна нужно слушать не столько ушами, сколько сердцем.
– 6:3. Чихательный и обездвиживающий мячи до сих пор в игре, – продолжал Ягун. – От того, какому дракону их скормят,
Бедолага Гоярын, охмуренный одурительным мячиком, бесится и играет в Герострата со всеми подряд. Хоть у него и одна голова, зато какая! Соваться к нему крайне опасно. Замерзайло вновь рассыпается ледяной крупой. Он стремится запорошить дракону глаза. Одновременно он пропускает вперед Энтроациокуль, которая пытается уколоть Гоярына своим заговоренным шестом. Нет, наглость-то какая, а?
Таня и Пуппер бросились к Гоярыну, стремясь прикрыть дракона, который ничего не видел в этой ледяной завесе. Помогая им, джинн Фарух выдохнул струю пламени – пусть не такую, как у Гоярына, но достаточную, чтобы растопить ледяную магию Замерзайло. С воем Замерзайло вновь собрался воедино. Теперь он стал вдвое, даже втрое меньше. Две трети его были растоплены пламенем джинна, стали водой и ушли в песок.
– Эдакое финальное размышление на тему гномика! – подытожил Ягун. – Теперь, чтобы восстановиться, Замерзайле придется вернуться в родную Антарктиду. Хотел бы я стать огнедышащим джинном! Пусть не в этой жизни, так в следующей! Но что это? Гоярын бросается в атаку и встречает Энтроациокуль мощным ударом хвоста. Ее шест ломается, и ведьма выбывает из игры… Хоть одна хорошая новость. Но кто же все-таки отберет мяч у Умрюка и у Рамы, который чей-то там папа? К гандхарву и бабаю просто так не сунешься. Эта парочка подкрадывается к нашему дракону. Им всего-то и осталось, что спровоцировать его на метание огня и затем, пока он не захлопнул пасть, атаковать… Отважный Пуппер стрелой налетает на Рамапапу, однако гандхарв бесцеремонно сгребает его за шиворот и пытается сбросить с метлы! Со стороны это выглядит, словно спятившая горилла из зоопарка поймала третьеклассника! Протестую, это не драконбол! Это избиение малолетних!
На Рамапапу пикирует Танька, но прежде, чем ей удается вырвать мяч, гандхарв касается струн своей лютни! Ого-го, лютня против контрабаса! Это круто! Это вам не какой-нибудь барабан против губной гармошки! Но, увы, на этот раз не повезло! На Танькином контрабасе лопаются сразу две струны, и его относит в сторону. Бедная, бедная Танька! Беднее тебя по жизни только бедная Лиза!.. Гандхарв доволен. Он лучится от счастья, как фонящий реактор! Дайте мне стаканчик атомов, профессор!.. Эй ты, Умрюк! Живее всех живых, тупее всех тупых! Не ломай нам Пуппера!.. А-а-а!
И, забыв о рупоре, Ягун ринулся в бой. Таня беспомощно посмотрела на контрабас. Без двух струн он, хотя и держался в воздухе, утратил прежние скорость и маневренность. Теперь он летал не лучше, чем пружинный диван, который брали напрокат пожилые ведьмы, отправляясь на Лысую Гору.
Тане хотелось заплакать! Да что же эта сборная мира делает! Превратила матч в какие-то магладиаторские бои!
Она скорее почувствовала, чем увидела, что кто-то возник рядом. Она повернула голову и увидела ободряющую улыбку Нутто-Гнутто. Если, конечно, жуткую многозубую улыбку бабая кто-нибудь способен был назвать ободряющей. Для этого нужно было иметь воображение.