Таня Гроттер и Локон Афродиты
Шрифт:
– Клопперд Блох сильно плох. На голову прихрамывает конкретно, как наш Соловей О. Разбойник на ногу! Иначе он не играл бы в собачку. Однако голова, как известно, единственная часть тела, которая не лечится магией, – затарахтел Ягун.
Ощутив телепатически невысказанный укор Ягге, он виновато оглянулся на трибуны.
– Это из-за Соловья, да? Опять я чего-то не в масть брякнул. Иногда хочется что-нибудь ляпнуть. И понимаешь, что лишнее и обидишь человека, а слово так на языке и прыгает. И слова жалко, уж больно кстати пришлось, и человека жалко. Так вот и мучаешься… А потом думаешь:
События, происходившие на поле, отвлекли его от невеселых мыслей.
– Осторожно, граждане! Лизхен Херц наводит на нас своего симпатичного дракона. Сейчас снова начнется пальба и прочая огненная отрыжка. Так и есть!.. Мамочка моя бабуся! Сразу из трех стволов, или как там называются эти бестолковые сооружения с глазами и зубами?..
Пригнувшись к пылесосу, Ягун ринулся вниз, уходя от пламени. Таня последовала за ним. Настырный Клопперд Блох исчез, чтобы возникнуть в другом месте поля, а вот Пуппер замешкался. Его метла вспыхнула, точно соломинка. Попытки сбить огонь ни к чему не привели. Опасаясь потерять мяч, он послал заговоренный пас играющему комментатору, сам же стал поспешно снижаться.
– Пуппер сердится. Он оглядывается по сторонам, ожидая, пока ему подадут новую метлу. Группа поддержки тормозит, соображая, в чьей зоне помощи он в данный момент находится. Обычная ясельная история. У семи нянек дитя без противогаза!.. Ничего, Пуппер как-нибудь разберется, мы же с Танькой пока займемся трехглавым оболтусом! – ловко ловя мяч, прокомментировал Ягун.
Теперь они атаковали Агриппу вдвоем. Нападать в лоб, не имея защиты Маланьи Нефертити, было дохлым делом. Дракон испепелил бы их. Метать мяч издали – затея еще хуже. Мяч или пролетит мимо цели, или прилетит в руки защитникам.
Дон Жульен и Лизхен Херц внимательно наблюдали за их движениями.
– Ох, мамочка моя бабуся! Болтается орясина в воздухе, и не сунешься. Как-то мне не по себе! Оно, конечно, пепел – лучшее удобрение, да только из меня все равно никакого стоящего овоща не вырастет! Я по жизни фрукт! – признался Ягун.
– Думай, Ягуша, думай, хороший мой! Думай, и ты выкрутишься! Ты же умный. Вылитая мать! – с умилением сказала Ягге.
– А по-моему, он вылитый папаша! Маг-прохиндей и карточный шулер, – поправила Медузия. В свое время она была знакома с дочерью Ягге и ее супругом.
– Как ты можешь? Мой Ягун даже в карты играть не умеет! – возмутилась Ягге.
– Кто спорит? Но тогда Гуня две недели назад сам себя обыграл в покер до трусов, – не удержавшись, шепнул Тарараху малютка Клоппик.
– Охо-хох, меняю идеалы на идею! Как подобраться к дракону, сохранив фигуру в ее первозданной необугленности? – продолжал рассуждать потомок мага-прохиндея и лысегорской ведьмы.
Увернувшись от очередного огненного плевка, Ягун сосредоточился. Он несколько раз пытался проникнуть в сознание к Лизхен Херц, однако всякий раз натыкался точно на стекло. Ни одной лазейки. Уже только по совершенству этой защиты можно было заключить, с телепатом какого уровня ему приходится иметь дело. Да и с телепатом ли?
Некогда
А что, если Лизхен Херц зрящая? В этом случае сунуться к ней невозможно и мысли она его должна читать на подлете. Ах ты, стрекоза глазастая!
Едва Ягун об этом подумал, как его правая рука помимо его воли поднялась и ударила его в подбородок. Не сильно, но особенно и не церемонясь. Играющий комментатор прикусил язык. Лизхен Херц усмехнулась и вновь занялась драконом.
Ягун поспешно заблокировал сознание. Уж что-что, а блоки он ставить умел. Теперь вздумай Херц вновь выкинуть подобную шутку и проникнуть к нему в сознание, она услышала бы только прилипчивую модную песенку с бесконечно повторяющимся припевом.
Повернувшись к Тане, Ягун подал ей знак. Догадавшись, чего от нее хотят, Таня круто нырнула влево и вниз. В тот же миг сам Ягун метнулся вверх и вправо. Прием назывался «растяжка». Крайние головы дракона рванулись в разные стороны, преследуя каждая свою мишень, средняя же продолжала тянуть вперед. Видимо, растерялась и сама Лизхен Херц, не успевшая заметить, у кого из двоих находится в данный момент мяч.
Два огненных плевка пронеслись близко от Тани. Третий жаром обдал ей щеку. Защитная смазка вспузырилась. Ожидая новых огненных залпов, Таня забрала еще круче в сторону и мельком оглянулась на Ягуна. Внук Ягге был далеко, и видела она только днище его пылесоса, однако интуиция и опыт подсказали, что Ягун что-то мудрит. И Таня не ошиблась.
Секунд десять спустя Агриппа Эйлах Флюс перестал извергать огонь и сделался похож на большую бестолковую собаку. Дон Жульен удивленно оглянулся на Херц, а затем негодующе замахал руками и кинулся наперез Ягуну. Смысл этой жестикуляции был очевиден. Дон Жульен пояснял, что он и его люди сделают с Ягуном после матча, если он и дальше будет плохим мальчиком и не отдаст ему мячик.
Ягун вздохнул.
– Ты хочешь мячик? Так и быть. Лови! – сказал он и послушно бросил Дону Жульену мяч.
Тот с презрительной ухмылкой протянул руку, но уже в следующий миг с воплем полетел вниз. Мяч же, только что отскочивший от лба Дона Жульена, вернулся к Ягуну.
– Сорри… Это чисто случайно оказался заговоренный пас, – пояснил Ягун в серебряный рупор.
Он атаковал, увернулся от удара хвостом, нырнул под левую голову Агриппы, чудом избежал укуса, закружился в воздушном потоке от крыла и забросил пламягасительный мяч прямо в клацнувшую пасть центральной головы.
Послышался приглушенный хлопок. Агриппа Эйлах Флюс окутался магическим сиянием. Он тут же попытался атаковать Ягуна пламенем сразу из трех пастей – уж больно соблазнительная это была мишень, – однако из его горла вырвался лишь черный, унылый дым.
– Есть! Этот мяч наш! 5:3! – крикнул Калиостров.
Тетя Настурция на радостях обняла его и поцеловала в губы. Калиостров вежливо улыбнулся, позеленел и упал в обморок.
– Чего это он? Не думал, что он такой слабонервный! – удивился наблюдавший за ними Тарарах.