Таня Гроттер и магический контрабас
Шрифт:
– Да никуды он не уйдет, пугало огородное! Очень он им там нужен со своими хиханьками... – не выдержала Ягге.
Сарданапал и Медузия улыбнулись. Похоже, они были с ней вполне согласны.
– Так вот что значила последняя часть пророчества,
Сарданапал кивнул:
– Тебя никто не винит. И потом, другого выхода у тебя не было. Иначе с Чумой-дель-Торт было не справиться. Мы еще дешево отделались. Это признает даже Поклеп Поклепыч! Не правда ли? – настойчиво произнес он.
Завуч Тибидохса перестал шагать туда-сюда, поморщился, будто у него заныли разом все зубы.
– Да никого я не виню... И вообще, я, пожалуй, пойду. Хочу погулять по берегу пруда... У меня там одно... м-м-м... дельце, – буркнул Поклеп Поклепыч и быстро ретировался.
Таня засмеялась, сообразив, что проказливые карапузы-купидоны и не подумали выдернуть из сердца Поклепа свою любовную стрелу. Что ж, для такого сухаря полезно любить кого-нибудь. Пусть даже это русалка.
– А Деревянный Демон, которого выпустил Шурасик? Его поймали? – спросила Таня.
Ягге прыснула в кулак. Теперь Таня поняла, в кого Баб-Ягун такой смешливый.
– Демон-то? Дак он сдуру к титанам сунулся. Решил, что ты там, потому что там было твое сердечко... – пояснила она. – Титаны скатали его, как тесто, да завязали морским узлом, а сверху еще и значочек прикололи. Для красоты.
– А где Шурасик?
– В соседней палате, в крапивной ванне... Перевоспитывается... Он после того, как титанов увидел, малость не в себе. Чуть что, под кровать прячется... – сказала Ягге.
Таня тревожно посмотрела на Медузию.
– Да ты не думай: он не сам такой стал, – успокоила ее Медузия. – Чума его зомбировала, отняла у него волю. Оттого он и в обмороки все время падал. Ничего, Ягге его вылечит. Правда, на «белом» отделении мы его теперь точно не оставим... Эй, кто еще там? – Медузия строго обернулась.
В двери, пыхтя под тяжестью огромного, почти великанского подноса с шоколадными тортами, салатами, сладкой водой, пирожными ста тридцати сортов, уже протискивались Ванька Валялкин и Баб-Ягун. Последний, кроме того, горделиво демонстрировал Тане ее кольцо, которое явно собирался вернуть.
– Стой! А ну куда! Сказано – постельный режим! – Ягге кинулась было их выпроваживать, но, посмотрев на внука, махнула рукой:
– Ладно, только недолго! А мы пока наливочки, а, академик?
– Ну разве что наперсточек! – задумчиво чихнул Сарданапал. Кончик носа у него застенчиво замигал.
А Баб-Ягун уже опустил свой великанский поднос на одеяло к Тане. Таня подумала, что ее ждет отличный вечер. И еще сотни и тысячи отличных дней...