Таня Гроттер и перстень с жемчужиной
Шрифт:
– В общем, тут такое дело… На Пенька мы напрасно катили бочку. Он, конечно, не паинька, Пенек-то наш, но с Зербаганом никак не связан, – сказал Ягун.
– А кто подослал к нему наляпов?
– Пень этого не знает. Хотя говорит, что сам напросился.
– Напросился? – не понял Ванька.
– Пень перебежал дорогу целой толпе темных магов. Причем «магов» это еще широко сказано. Среди них есть и упыри, и парочка вампиров, и оборотни. Послав наляпов, эта разномастная команда намекнула Дыру, что с ним будет, если он не перестанет совать ложку в чужое мороженое.
– А
Ягун улыбнулся.
– Махинациями. Лотереи… спортлото… игровые автоматы… рулетка… Ну, знаешь, все эти лопухоидные забавы, где нужно угадать несколько чисел подряд или заставить шарик остановиться в нужном месте… Именно в это Пень и влез, – сказал он.
– Простейшее заклинание Начихалус. Из списка ста запрещенных! – напомнила Таня.
Ягун подышал на кольцо и потер его о рукав.
– Ага. Но Начихалусом Дыр не ограничился. Ему надоело возиться с игровыми автоматами и отмечать крестики на лотереях. Он раздобыл еще артефакт, какую-то глиняшку, которая стала вмешиваться и изменять котировки акций на бирже. Его богатство росло как снежный ком. Он не сумел вовремя остановиться.
– Это похоже на Пня, – сказал Ванька, вспоминая, как однажды полгода проходил в должниках у Семь-Пень-Дыра, заняв у него десять дырок от бублика на подарок Тане.
– В общем, с каждым месяцем Пень становился все богаче. На него стали обращать внимание опытные игроки на бирже. Еще год, и Пень вошел бы в десятку самых состоятельных людей планеты, – серьезно заметил Ягун.
Ванька недоверчиво фыркнул.
– Наш Пень? Самый состоятельный лопухоид планеты? Чушь какая!
– Напрасно смеешься, маечник. Почему бы и нет? Но тут уже темные маги – те самые, что промышляли Начихалусом, забили тревогу. Одно дело – понемногу дурачить игровые автоматы и совсем другое – наглеть. Ты еще не забыл первое правило поведения мага в лопухоидном мире?
– Не светиться, – сказал Ванька.
– Точно. Не светиться. А Пень светился. В общем, кто-то из шишек, прикрывавших темных магов, подослал к нему наляпов, чтобы они вправили ему мозги и забрали глиняшку. А под раздачу, естественно, попал я, – заявил Ягун.
Он хотел добавить еще что-то о себе дорогом и любимом, но не успел. Неожиданно Пупсикова оглушительно взвизгнула и попятилась. Дело в том, что Ленка Свеколт, стоявшая с ней рядом, побледнела, покачнулась и стала падать вперед. Не успей Шурасик подхватить ее, она разбила бы лицо. Спустя несколько секунд она очнулась и сделала судорожный вдох. А еще спустя мгновение Жанна Аббатикова закашлялась и тяжело опустилась на пол, закрывая ладонью нос. Из носа у нее шла кровь.
Все растерянно сгрудились вокруг. Никто ничего не понимал. Вездесущая Верка Попугаева, разумеется, оказалась в первых рядах.
– Что случилось? Они не подрались? – спрашивала она у всех, приседая от любопытства.
– Нет, – отвечали ей.
– И сглаза не было? И запука?
– Нет.
– Обе влюбились в Шурасика? Тоже нет? А в кого? – спрашивала Верка, поспешно намечая направления для будущих сплетен.
– Попугаиха, да замолчи ты!.. Ягун… зови Ягге! – крикнул Шурасик, вскакивая и порываясь бежать.
Свеколт удержала его за руку.
– Не надо Ягге! Не сюда! – выговорила она с усилием.
– А куда? Что с вами?
Ленка с трудом села, набираясь сил.
– С нами – ничего. Глеб… Что-то произошло с ним, – произнесла она.
– С Бейбарсовым? – удивленно переспросил Шурасик.
– Да. С Глебом.
– Но почему тогда вы?.. – начал Шурасик.
– Мы с ним в связке… Общий дар, общая защита… Если умрет один из нас, умрут все трое, – спокойно, без малейшего сомнения в голосе сказала Свеколт.
Она нашла глазами Жанну Аббатикову и взглядом, казалось, передала ей часть своих сил. «Они как сообщающиеся сосуды… Общая энергетическая система!» – подумала Таня.
Она задыхалась от чувства вины. Если бы не ее просьба, Глеб не стал бы следить за Зербаганом. А тут еще, растолкав всех, из толпы вынырнула Лиза Зализина. Ягун досадливо поморщился.
– Я знаю: это все она – Татиана Гроттер! Где кровь, где смерть, где измена – везде она! – голосом трагической актрисы из погорелого театра вскричала Зализина.
Она шагнула к Тане, точно собираясь выцарапать ей глаза, но, так и не дотянувшись до глаз, рухнула в обморок.
– Пол холодный. Лизон, не лежи на животе: дети отморозками вырастут, – спокойно посоветовала Шито-Крыто, хотя Лизон лежала вовсе не на животе, а на спине.
Зализина гневно дернула ногой и демонстративно повернулась именно на живот. Ритка удовлетворенно усмехнулась. Такие психологические штучки были в ее вкусе.
Свеколт поднялась и, опираясь на руку Шурасика, пошла по лабиринту коридоров, безошибочно выбирая путь. Остальные следовали за ней. Ленка долго двигалась по прямой галерее, а затем вдруг свернула в проход, ветвящийся к одной из башен.
– Башня Привидений? Ого! Что Бейсусликов, интересно, тут забыл? – удивленно спросила Гробыня.
Ей никто не ответил. Таня, Ягун и Ванька переглянулись, разом подумав, что именно в Башне Привидений они встретили недавно Зербагана. Еще с полсотни ступеней, и они увидели Недолеченную Даму, которая, заламывая руки, парила над небольшой площадкой.
К Недолеченной Даме ринулись с вопросами, но она, обычно словоохотливая, отшатнулась и исчезла с коротким возгласом. Ванька догадался направить луч перстня на пол. И сразу все увидели тело. Глеб лежал на каменных плитах лицом вниз. Рядом, в полушаге, валялась бамбуковая трость. Ее конец выглядел оплавленным, точно Бейбарсов ворошил им угли.
Не задумываясь, Таня метнулась к Глебу, но кто-то твердо удержал ее за локоть. Она сердито рванулась, удвоив свой рывок заклинанием, способным согнуть фонарный столб, однако не сдвинулась и на сантиметр. Ее локоть точно вмуровали в стену. Уверенная, что только Гломов может обладать такой нечеловеческой силой, Таня крикнула: «Отпусти, Глом!» – и была крайне удивлена, услышав Гунино «Чё?» совсем с другой стороны.
Повернувшись, Таня увидела ласковое и спокойное лицо Жанны Аббатиковой.