Таня Гроттер и проклятие некромага
Шрифт:
– Я не потерплю на поле посторонних! Попрошу вас удалиться! – приказал он.
Полувампиры переглянулись, после чего из горы песка с явным усилием высунулась рука. Кулак разжался. На ладони замерцала руна Магщества.
– Мы на задании! Расследуем преступлений! Немедленно приказать ваш учениц Гроттер сесть на поле. У нас к ней делофой разгофор! – сказал Франциск.
– Деловой разговор будет после! Сейчас у меня тренировка! Убирайтесь с поля, пока я вам не помог! – прорычал Соловей.
Он повернулся и, хромая, отправился на тренерское место, откуда можно было, сильно не задирая голову, следить за игроками.
Вацлав быстро провел перед глазами рукой и, наложив опознающее заклинание, сквозь него посмотрел на Соловья. Тренера догнал его гнусавый голос:
– Соловей О.Разбойник. В молодости имел проблемы с законом. Разбойничал. Подозревался в причастности к серии грабежей. Третий дан по магическому свисту. Способен расколоть свистом плиту брони толщиной до семи сантиметров и ствол дерева до трех метров в обхвате. В ожесточенном бою ранен в глаз и схвачен внештатным сотрудником магического спецназа Ильей Муромцем. Симулировал физическую смерть на дворе князя Владимира: успел стать невидимым и сотворить вместо себя дубль. По приказу князя Муромец отрубил голову дублю. Уцелевший Соловей О.Разбойник скрылся и долго залечивал раны. Вновь схвачен. Приговорен к заключению в Дубодаме, однако взят на поруки Сарданапалом Черноморовым… Назначен тренером по драконболу. Интересный жизненный путь, я бы сказал!
Соловей остановился. Посмотрел через плечо на полувампиров.
– Хочу напомнить, что когда закончится разминка, из ангара выпустят Гоярына. Он не любит посторонних еще больше, чем я. И вас это тоже касается, юноша! – последняя фраза была обращена к Ваньке Валялкину.
Ванька обиженно кивнул. Ему не понравилось, что Соловей назвал его «юноша» и «посторонний». Да и потом, разве тренер не знает, что его-то Гоярын не тронет ни при каких обстоятельствах?
Услышав грозное русское слово «Gojaryn», полувампиры поспешно выкопались из песочка и торопливо засеменили к защитному барьеру. Неожиданно на пути у них выросла Энтроациокуль. Испуганные полувампиры стали оглядываться на ангар, возле ворот которого суетились джинны. Из ангара уже дважды вырывались струи огня и дыма.
– Что тебе нужно, глупая старуха? Давно не было неприятностей? Прочь с дороги! – нервно приказал Вацлав.
Едва последнее слово было сказано, как полувампир позеленел и с ужасом посмотрел на свои руки. Пальцы медленно скрючивались. Ногти приобретали фиолетовый оттенок.
– Ты заговорил со мной первым! Один проклятый есть! Теперь тебя спасет только свежая кровь! Рано ты завязал, вампирчик!.. А как насчет твоего приятеля? Люблю четные числа! – удовлетворенно произнесла Энтроациокуль.
Тем временем Таня догнала гандхарва. Ее занимал один вопрос.
– Рамапапа, можно тебя спросить? – сказала она.
Гандхарв повернул к ней смуглое лицо. Большой нос нависал как орлиный клюв.
– Валяй!
– Ты уже давно в драконболе…
– Приятно это узнать, – заверил ее гандхарв.
– А с отцом моим был знаком, да? С Леопольдом Гроттером?
– Я помню, как звали твоего отца. В этом смысле гандхарвы – счастливые существа, – заверил ее Рамапапа.
– Почему счастливые?
– В отличие от людей гандхарвы помнят только то, что хотят помнить, и забывают лишь то, что хотят забыть. У вас же все наоборот. Вы помните то, что хотите забыть, и забываете все остальное, – сказал гандхарв.
Таня подумала, что он прав.
– Ты хорошо знал моего отца? – спросила она.
– Несколько раз мы встречались на поле, но я не сказал бы, что мы были сильно близки. Видишь ли, гандхарвы ни с кем особо не сближаются. Когда живешь практически вечно, знакомиться с существом, которое при лучшем раскладе живет семьдесят лет, – только лишний раз расстраивать себя, – сказал Рамапапа.
– А ты себя расстраивать, конечно, не хочешь?
– Ты угадала. Гандхарвы берегут свой внутренний покой и пускают в душу лишь то, что существует вечно. Например, мудрость, – заверил ее Рамапапа.
В его голосе зазвучали маниакальные нотки. Таня спохватилась, что, если вовремя не повернет разговор в нужное ей русло, пропустит главное.
– Раз ты мудрый, можно тебя спросить? Почему Соловей упорно молчит про десятого игрока сборной вечности?
– Не всегда молчат, когда не знают. Иногда молчат, когда знают. Иногда молчат, когда догадываются, – таинственно отвечал Рамапапа.
– А ты догадываешься, кто сменит моего отца в сборной вечности?
Гандхарв, как показалось Тане, странно посмотрел на нее. Встречный ветер трепал его спутанные кудри.
– Тот, кто хотел заменить его всегда, – ответил он.
Ворота ангара Гоярына распахнулись. Спасаясь, джинны бросились в разные стороны. Старый дракон тяжело взлетел. Рамапапа взмахнул лютней и, заложив крутой вираж, оторвался от Тани.
Началась тренировка. Сборная мира разделилась на две части. У одной воротами стал Гоярын, у другой – один из его взрослых сыновей. Таня еще несколько раз пыталась переговорить с Рамапапой, однако всякий раз это оказывалось невозможным: то он резко набирал высоту, то атаковал дракона. Под конец Тане стало казаться, что он намеренно избегает встречи с ней.
Тренировочный матч получился интересным. Соловей специально запретил подсчитывать очки и выпустил на поле белые мячи без каких-либо отличий. Единственной магией этих мячей была повышенная резвость. По полю они носились с такой пугающей стремительностью, что, пытаясь схватить очередной мяч, Таня ощущала себя идиоткой, которая ловит сачком для бабочек автоматную пулю.
– Ничего-ничего! Поймаете эти – поймаете все! – кричал с тренерского места Соловей.
– Я сломала ноготь! Кто-нибудь, принесите мне маникюрные ножнички! Тому, кто примчится первым, я разрешу поцеловать свой пальчик! – пожаловалась Лизхен Херц.
Маланья Нефертити передернулась. Клопперд Блох и Эразм Дрейфус, вняв призыву, кинулись за ножницами и притормозили только после вопля Соловья, который заорал на джиннов-арбитров:
– Еще мячей! Того, кто дезертирует с тренировки, – убью на месте! Тяжело в ученье – есть шанс не дожить до боя! Живее шевелитесь, дохлые клячи!
– Ваш тренер псих. И именно этим мне нравится! – крикнула Тане Маланья.
– Если тебе нравятся психи, ты полюбишь Тибидохс, – пообещала Таня.
Сама же подумала, что на следующей тренировке, когда Соловей выпустит на поле сразу четырех сыновей Гоярына, которых нарочно не кормят с прошлой пятницы, у Маланьи появится еще один повод порадоваться.