Таня Гроттер и трон Древнира

Емец Дмитрий Александрович

Два белых и два темных мага обменялись далекими от симпатий взглядами и вернулись к своим. Таня встала рядом с Ванькой Валялкиным и легонько дернула его за рукав. Ванька улыбнулся ей.

Вперед вышел Сарданапал и обратился к собравшимся. Он говорил тихо, но голос его разносился по всей школе. Оба уса задорно торчали кончиками вверх.

– Дорогие, милые мои друзья! –

дрогнувшим голосом сказал академик. – Сегодня нас всех здесь собрала общая радость! Даже, если можно так выразиться, несколько общих радостей… Ну что еще я могу сказать? В конце концов, я не оратор, а всего лишь скромный академик, пожизненно-посмертный глава Тибидохса… Наша школа снова на коне, и я рад этому. Хотя мы и упустили кубок по драконболу, но, убежден, одержали крупнейшую из всех возможных побед – победу великодушия… А теперь прошу вас от всей души пожелать счастья нашим молодоженам.

Сарданапал обернулся. В полушаге от него, опираясь на руку Готфрида Бульонского, стояла Великая Зуби. Малютка Клоппик с насухо вытертым носом поддерживал ее фату, попутно ухитряясь корчить рожи пролетавшим мимо купидончикам.

Изредка Зуби и бывший Спящий Красавец обменивались проникновенными взглядами. Зуби краснела.

– Я давно уже поняла, что они созданы друг для друга! Еще тогда, когда она всем заявляла, что он страшный как крокодил. Неспроста это! – сказала Ягге, стоявшая среди баб-ёжек.

– Милым ругаться – только тешиться! – согласилась с ней Лукерья-в-голове-перья.

– Честным пирком да за свадебку! – поддакнула Матрена Большая, поглядывая на столы.

А по другую руку от академика Сарданапала, облаченный в особую противопривиденческую смирительную рубаху, томился поручик Ржевский.

– Когда тебя спросят: «Да или нет?» – скажешь: «Да»! А не скажешь – пойдешь сам знаешь куда! – поучала его Дама, дергая за обмотанные вокруг туловища рукава.

Поручик только вздыхал. Он уже жалел, что выбрался из своего лесного укрытия и поддался искушению вновь наведаться в Тибидохс. В Тибидохсе его уже поджидала Недолеченная Дама, да не одна, а с джинном-исполнителем из Магщества Продрыглых Магций. У поручика появилась перспектива: либо отправляться в подвалы Тибидохса и сто лет греметь цепями, расплачиваясь за семь одновременных помолвок, либо сочетаться браком с Дамой и даже получить капитанские погоны.

В общем, Ржевский с военной отвагой принял верное и единственно возможное решение.

– Согласен ли ты, Готфрид Бульонский, взять в жены Зубоде… Великую Зуби? – торжественно спросил академик.

– Да! Тысячи раз «да»! – выпалил страстный Готфрид.

– Тысячи раз не надо. Хватит одного. Тысяча свадеб подряд – это слишком много даже для бессмертного, – умерил его пыл академик. – Но продолжим… А ты, Великая Зуби, согласна ли взять в мужья Готфрида?

– Да! – очень тихо сказала Зуби.

– Прекрасно! Теперь перейдем к другой паре!.. Ржевский, согласен ли ты взять в жены Даму?

– Да-да-да-да-да-да-да-да-да-да… – точно из пулемета, затарахтел поручик.

Он надеялся, что если будет до бесконечности долго строчить «да-да-да», Сарданапал не сможет вставить слово и задать тот же вопрос Недолеченной Даме. А раз так, то и объявить их мужем и женой тоже не сможет.

Но академик не собирался ни о чем спрашивать Недолеченную Даму, равно как и не собирался объявлять то, что и так было уже всем понятно. Он улыбнулся, молодцевато прищелкнул левым усом, и тотчас, заглушая поручика, загремел оркестр циклопов, которым дирижировал специально вызванный дух Мендельсона.

Ревниво косясь на Мендельсона, в противоположном углу грянул хор привидений. Все звуки мгновенно перемешались, сбились, утратили окраску – и в результате в Зале Двух Стихий воцарилась праздничная и радостная атмосфера.

– Мамочка моя бабуся! Куча свадеб! Просто как в дурдоме! Ну вот увидишь, я никогда не женюсь! Умру старым холостяком! Женщина погубит человека! – категорично заявил Баб-Ягун, проталкиваясь к Кате Лотковой.

Лоткова даже не оглянулась.

Убедившись, что его амурная стрела улетела в молоко, Ягун надулся и решительно направился к столу поглощать пирожные…