Таня Гроттер и Золотая Пиявка
Шрифт:
Его звонкий радостный голос разносился по всему полю. Болельщики, убаюканные умирающим бормотаньем Горьянова, наконец очнулись и заулыбались. Бессмертник Кощеев привстал на своем судейском месте.
– Тэк-с... А это что за самоуправство? Ягун больше не комментатор! Я, как главный судья, не давал разрешения! Надо срочно отнять у него рупор! – потребовал он. – Эй, арбитры!
Громыхая латами, судья двинулся было вперед, но его остановила Медузия Горгонова.
После телепортации преподавательница нежитеведения была слегка растрепана. Длинный плащ местами потемнел. Если бы не эти заметные разве только Зуби признаки, никто и никогда бы не предположил, что ей пришлось побывать в
– Обождите! – сказала она.
– Обождать? Вы пытаетесь помешать главному судье? – мстительно отозвался Бессмертник.
– Я? Ничего подобного! – сухо возразила Медузия. – Вы судья и вправе поступить, как вам угодно. Дисквалифицируйте Ягуна! Отберите у него рупор! Но только хочу напомнить вам правила драконбола. Матч не может продолжаться без комментатора. Вам придется самому отправиться на поле и летать среди игроков.
Бессмертник Кощеев оцепенел. Он покосился сперва на Гоярына, как раз проглатывавшего одного из джиннов, затем на бушующего Ишак-ибн-Шайтана, облизывавшегося на Гробыню, и озадаченно крякнул. Его рот, открывшийся было, чтобы отдать арбитрам приказ об удалении Ягуна, захлопнулся сам собой.
– Э-э... Ладно... Я думаю, что в этом случае мы можем сделать исключение. Не будем отбирать у мальчика рупор. Во всяком случае пока... – проблеял представитель Магщества, стараясь не встречаться взглядом с Гюль-Буль-Шахом.
– Напряженный момент! – воскликнул Баб-Ягун, даже не подозревавший о том, какой неприятности избежал. – Гоярын атакован сразу со всех сторон! Одного джинна он сбивает с кувшина и проглатывает! Другой – вот камикадзе! – попадает прямо в струю огня и приобретает заслуженный загар, зато третий... Бросок! НЕ-Е-ЕТ! Нам забросили перцовый мяч! Счет становится 5:5. Из пасти Гоярына кувырком вылетают ранее попавшие туда джинны! В игре остаются только два мяча – десятиочковый обездвиживающий и одноочковый одурительный! От того, какая команда их забросит, и зависит теперь исход поединка!
Заметив мелькнувший над ней одурительный мяч, Таня погналась за ним, Мяч уходил короткими скачками, все время меняя направление – похоже, был заговорен. Пока девочка в спешке пыталась угадать контрзаклинание, к ней наперерез устремился долговязый джинн, В полете он низко пригибался к кувшинчику и явно намеревался снести её реактивной струёй.
– А ну марш на горшок и в люльку, я зверею! Отстань от Таньки! – закричал на него Ягун и сам, пришпорив пылесос, промчался перед долговязым.
Джинна завертело. Он возмущенно завопил, в цветистом восточном духе призывая на голову Ягуна громы и молнии. Одновременно на трибунах, где сидели болельщики джиннов, обрушились две скамьи.
– Ого! Никак меня снова попытались сглазить! Молодец, бабуся! Что б я без тебя делал! – поощрительно воскликнул Баб-Ягун.
– Ягун! Лови! – прижатая джиннами к куполу, Таня передала ему заговоренный пас.
Вовремя подзеркаливший Ягун расколдовал мяч и устремился к Ишак-ибн-Шайтану. Афганский дракон был занят. Точно кот мышь, он тряс в пасти Гробыню Склепову, с визгом колотившую его по ноздрям.
Заметив приближающегося Ягуна, Ишак-ибн-Шай-тан выплюнул Гробыню, брезгливо отчихнул её пылесос и устремился к внуку Ягге. Ему не терпелось собрать у себя в желудке полную коллекцию комментаторов.
Двое джиннов-защитников попытались выставить Баб-Ягуну заслон, но были сметены собственным драконом.
– Должно быть, болельщики сейчас задают себе вопрос: что он делает? – тарахтел Ягун. – «Ох, мамочка моя бабуся! – говорят они. – Он же не успеет затормозить и развернуть пылесос! Неужели этому чудному юноше предстоит оказаться в желудке у дракона и провести там лучшие минуты своей жизни?» Но я и не собираюсь тормозить... я... ПОРА!
Дождавшись, пока распахнутая пасть дракона окажется совсем близко, Ягун пристегнул одурительный мяч к пылесосу и поспешно покинул свое летательное средство. Разогнавшийся пылесос, выбрасывая русалочью чешую, перхоть барабашек и мелкий мусор, врезался дракону в нос и был им моментально проглочен.
– Все-таки славно, что я в свое время обзавелся корпусной липучкой для пылесоса! А ведь говорили, что не пригодится! Между прочим, счет 6:5 в нашу пользу! – словоохотливо сообщил Баб-Ягун, повисая на платке-парашюте.
Одурительная магия сработала с громким хлопком. Глазки у Ишак-ибн-Шайтана сделались выпуклыми и сладкими, как перезревший урюк. Забыв о Баб-Ягуне, он принялся бестолково носиться по полю, врезаясь в купол. Волшебная защита, не рассчитанная на повторяющиеся удары такой туши, стала потрескивать и мигать, готовая вот-то исчезнуть. Поклеп Поклепыч, Зубодериха и профессор Клопп поспешно бормотали заклинания, но даже их совместной магии не хватало, чтобы быстро закрыть все бреши в куполе.
Зрители в ужасе опрокидывали скамейки. Ко всему привычные драконюхи торопливо вытаскивали из ангаров сети, огнетушители и запасные носилки. Бригады циклопов и братья-богатыри Усыня, Горыня и Дубыня торопливо обмазывались упырьей желчью, готовые повиснуть на Ишак-ибн-Шайтане, если он прорвется. Катя Лоткова успокаивала разгоряченного Гоярына, который, видя непорядок, рвался оттяпать «воротам» противника хвост.
– Клянусь волосом Древнира! Вы это видели? – надрывался Баб-Ягун, по-прежнему болтавшийся на своем парашютике. – Джинны с обездвиживающим мячом прорываются к Гоярыну! Они отлично понимают, что это их последний шанс!.. Опасный момент!.. Бросок со средней дистанции! Нападающий джиннов слишком торопится! Мяч ударяется о пластины на носу Гоярына! Сейчас он врежется в магическую защиту купола и отскочит! Но... никакого купола уже не существует! Обездвиживающий мяч попадает прямо в ряды зрителей, отскакивает один раз, другой и... Ох, мамочка моя бабуся! Кто бы мог подумать, что он взорвется, столкнувшись с латами главного судьи! Бессмертник Кощеев окутывается легкой дымкой и опрокидывается, – повиснув на руках у Гюль-Буль-Шаха. Интересно, у нас на Буяне где-нибудь принимают металлолом?..
– Ягун! Не нарывайся! Мало тебе? – предостерегающе крикнула Ягге.
– Ладно, бабуся, не буду! Ур-ра! Больше мячей не осталось, а выпускать на поле дополнительные мячи запрещено правилами! Наша взяла! Команда Тибидохса вырывается в финал!!! Скоро всех нас ждет встреча с невидимками и разрекламированным юношей-самородком Гурием Пуппером!
Ягун кричал что-то еще, но его никто уже не слушал, Драконюхи и циклопы спешили набросить сеть на Ишак-ибн-Шайтана, глотавшего уже второго арбитра. Таня Гроттер, Катя Лоткова и Лиза Зализина, плача от счастья, пытались увести в ангар разгоряченного Гоярына.
Наконец драконы были заперты. Тарарах занялся вызволением проглоченных игроков. И тут болельщики вдруг опомнились и в полной мере осознали, что произошло.
– Победа! Мы в финале! – закричал Ванька. В воздух, забыв о запрете, полетели картузы, петарды, красные и зеленые искры. Поклеп Поклепыч вскочил и принялся переписывать зачинщиков в свой блокнот. Но ревел и шумел весь стадион, и понять, кто зачинщик, было невозможно.
Тогда завуч покрепче стиснул перо, облизал губы и в графе «Дела на вторник» записал: «Зомбировать всех» Потом перечитал свою запись, посмотрел на махавшую руками Медузию, на пускавшего искры профессора Клоппа, на подкидывающую свои очки Великую Зуби и, осознав невозможность упомянутого мероприятия, изорвал листочек в клочья.