Тар-Айимский Кранг. Сборник научно-фантастической прозы
Шрифт:
— Я хотела бы вам помочь… честное слово, хотела бы. Вы явно получили больше, чем положено, несчастья и безразличия. Но, пожалуйста, постарайтесь понять.
— У меня нет времени понимать, — отрезал он, затыкая ей рот прежде, чем она ослабит его решимость. Он должен был попасть на Ульру-Уйюрр, если существовал хотя бы один шанс, что Чаллис находится там. — Если бы я тратил время на понимание, я бы уже умер полдюжины раз. Я призываю вас выплатить мне свой долг по этой клятве.
— Тогда я согласна, — ответила она тусклым голосом. — Я должна. Вы втянули меня в свой кошмар. — И она добавила что-то, указывающее на безнадежность,
На краткий миг, на секунду он готов был велеть ей исчезнуть, покинуть помещение, убежать. Миг прошел. Он нуждался в ней. Если он отправится прямо к кому-нибудь вроде Джива и скажет ему, что он должен ехать на Ульру-Уйюрр, Советник улыбнется и пожмет плечами. Если же он расскажет ему о своей теории относительно янусских камней, Джив потребует подробности, причины, источник подозрений. Это означало бы рассказать без утайки о своем таланте, чего он просто не мог сделать.
Церковь, при всей своей доброй воле и добрых делах, все-таки была массивной бюрократией. Она поставит свои собственные заботы выше его. «Разумеется, — скажут ему, — мы поможем вам найти ваших настоящих родителей. Но сперва…»
Это «сперва» может продлиться вечность, знал он. или, по крайней мере, до тех пор, пока заскучавший Чаллис не уничтожит последнее звено между Флинксом и его предками. И он не был убежден, что ему помогут, даже если он полностью откроется — он не был уверен, что приспособляемость Церкви к текущему моменту простиралась до нарушения ее же собственного Эдикта.
Он отправится на Ульру-Уйюрр, несмотря ни на что, хотя он не мог никому сказать о настоящей причине. Даже молчаливо ожидающей Силзензюзекс, уставившейся в пол с выражением живого трупа. Она, однако, наверняка будет полностью восстановлена в правах, когда станет известно, что она сопровождала его по принуждению.
Наверняка…
После того как Силзензюзекс запросила и, словно это было само собой разумеющееся, получила свой накопившийся отпуск в несколько земных недель, они отправились атмосферным челноком обратно в Брисбенский челночный порт. Спрашивающей машине она объяснила, что для нее настало время навестить своих родителей на Ульдоме. Во время всего этого Флинкс ни разу не поколебался в своей решимости взять ее с собой. С этим ничего нельзя было поделать. Она отвечала на его вопросы с ледяной вежливостью. По взаимному согласию они не вступали в небрежную светскую беседу.
Они задержались в Брисбене больше чем на неделю, пока Флинкс завершал сложную организацию аренды маленького автопилотируемого корабля с КК-двигателем. Частные суда, способные к межзвездным путешествиям, не были общедоступны.
Малайка был очень щедр, но трехдневная арендная плата истощила оставшийся кредитный счет Флинкса. Его это не волновало, поскольку он и так уже был виновен в похищении личности. После того как пройдут эти три дня, едва ли будет иметь значение, когда корабельный маклер пошлет к нему сборщиков. Он будет беспокоиться об уплате навлеченного на себя астрономического долга в другой раз. Если вообще вернется, напомнил он себе. Церковь пришпилила на Ульру-Уйюрр Эдикт не из-за скучающей извращенности. Была какая-то причина… и всегда был Чаллис.
Силзензюзекс понимала в астронавигации меньше его. Если маклер наврал ему насчет самообеспечания маленького корабля, они никогда не попадут на Ульру-Уйюрр, или куда бы то ни было.
Фактически,
Он игнорировал ее. Он должен был, иначе затрещала бы по швам вся его решимость. Флинкс снова строил догадки о том, почему же внешне безобидную необитаемую планету вроде Ульру-Уйюрра поместили под Эдикт. Сведения, изученные ими в «Галографии», длинные списки холодной статистики, которые привели его в ускоренном порядке к похищению, мошенничеству и долгу, не удосужились уточнить подробности этого мелкого вопроса.
По крайней мере одно беспокойство было быстро снято, когда мощное маленькое судно сделало сверхсветовой прыжок, выведший их из непосредственного диапазона преследования. По показаниям приборов, корабль продолжал полет с максимальной крейсерской скоростью по курсу на данные Флинксом координаты.
Флинкс не был по-настоящему озабочен тем, что он хуже чем снова разорился. В некотором смысле он испытывал почти облегчение. Всю свою жизнь он провел в безденежном состоянии. Внезапное возобновление этого знакомого положения было похоже на смену дорогого костюма на любимые старые поношенные рабочие штаны.
Время, потраченное ими на путешествие, не пропало даром. Флинкс постоянно советовался и запрашивал корабельный компьютер, улучшая свои мизерные знания навигации и управления кораблем, оставаясь в то же время на почтительном расстоянии от автопилота. Он не стыдился своего невежества. Все корабли с КК-двигателями, по существу, управлялись компьютерами. Звездные расстояния и скорости были слишком большими, чтобы ими могли манипулировать простые органические мозги. Челанксийский экипаж на больших КК-грузовых лайнерах предназначался всего лишь для обслуживания нужд пассажиров и груза, ну и в качестве предосторожности. Он представлял собой гибкую аппаратуру для устранения повреждений, готовую взять на себя управление в случае неисправного функционирования машинного мозга корабля.
Ему здорово повезло, что он так заинтересовался кораблем, потому что Силзензюзекс оказалась чем угодно, только не веселой спутницей. Вместо этого она предпочитала оставаться в своей каюте, появлялась только для принятия еды у автоповара. Постепенно, однако, ее привыкшее к подземной жизни терпение начало истощаться, и она проводила все больше и больше времени на псевдороскошном мостике корабля. И все же когда она вообще соизволяла что-нибудь сказать, ее разговор ограничивался односложными замечаниями, свидетельствующими о полнейшей подавленности.
Такая безразличная покорность действительности раздражала натуру Флинкса даже больше, чем ее молчание.
— Я не понимаю, Силзензюзекс. Вы похожи на присутствующую на собственных поминках. Я же сказал вам, что подтвержу, что похитил вас вопреки вашей воле. Ведь наверняка же все должны будут признать вас неповинной во всем, что случится!
— Вы просто не понимаете, — с присвистом прошептала она. — Я не могу так вот солгать. Ни своим начальникам в Церкви, ни своей семье, ни своей уль-матке. И уж, конечно, не своим родителям. Я поехала с вами добровольно.