Тар-Айимский Кранг

Фостер Алан Дин

Он огляделся кругом.

С помощью своего друга Трузензюзекс медленно поднимался на ноги. Флинкс совершенно не желал представлять себе, что именно пережил инсектоид с его незащищенным экзоскелетом. Неожиданный наклон здания помешал Малайке добиться успеха в его попытке добраться до помоста. Теперь он сидел на краю скамьи, массируя колено и заботливо проверяя себя на предмет возможных повреждений. В общем, он казался целым, так как с его толстых губ срывалось во все возрастающем изобилии множество ругательств на замечательно большом числе языков.

Удостоверившись, что с его челанксийскими спутниками все в порядке,

Флинкс обратил все свое внимание к змею. Маленькое кожистое тело плотно свернулось в спираль под колпаком активации. Оно не подавало никаких признаков жизни. Стараясь не угодить под этот купол головой, он взял Пипа со скамьи. Тот все еще не шевелился. Он осторожно прозондировал тельце своим обновленным стимулированным мозгом. Его вытолкнули в новую незнакомую вселенную, и он все еще испытывал некоторую неуверенность (а если честно – страх) в своих способностях. Он прозондировал глубже. Мини-дракончик послужил проводником силам, управиться с которыми было выше его возможностей. Подобно перегруженному конденсатору, ему требовалась определенная реорганизация и переналадка.

Остальные собрались вместе и стояли с другой стороны, молча следя и тактично не выражая сочувствия. Незанятой частью своего мозга он быстро обыскал их головы. Все трое были еще ошеломлены событиями последних нескольких минут. Почти так же сильно, как и он, подумал Флинкс с горькой иронией. Он чувствовал излучаемую ими симпатию, и ему становилось лучше.

Последняя переналадка, одна упрямая артерия… нет, тут! Одно тонкое веко затрепетало, поднялось. Выглянул и повел взглядом маслянисто-черный глаз. Он повернулся вверх и встретился со взглядом Флинкса. Медленными рваными движениями дракончик начал раскручиваться. Флинкс высунул язык. Пип резко выбросил свой, до соприкосновения в старом жесте дружбы и приязни. Флинкс почувствовал, как напряжение начинает покидать мускулы Пипа, и успокаивается пульс.

Он бросил привычку плакать примерно с того времени, когда открыл, что это не приносит никакой пользы, кроме промывки зрачков. И все же сейчас в уголках его глаз появилась подозрительная влага. Он отвернулся, чтобы ненароком не оскорбить этим других. Если бы он оставался лицом к ним или взял на себя труд прозондировать, то мог бы заметить на лице Трузензюзекса нечто большее, чем всего лишь сочувствие.

23

Челнок остался невредим, и они поднимались в верхние слои атмосферы с большей легкостью и уверенностью, чем при путешествии вниз. Управляли Ата с Вульфом. Другие находились в задней части салона, сосредоточив свои мысли впервые за последнее время не на настоящем, а на будущем.

– Ну, сэр, – сказал Малайке Трузензюзекс. – Мы приносим вам свои извинения. Похоже, что наш вклад оказался исключительно бесприбыльным. Признаться, вначале это нас по-настоящему не заботило. Но после перенесенных вами расходов и опасностей я желал бы, чтобы вы могли получить с этого что-то в смысле более материальной выгоды.

– О, вы теперь без нужды пессимистичны, мой твердопанцирный рафики. – Коммерсант энергично запыхтел невероятно дурно пахнущей трубкой. – Мне достался город, несомненно заполненный до отказа тар-айимскими артефактами и изобретениями… если я когда-нибудь смогу откопать их из этого дьявольского песка! Прекрасная, пригодная для обитания планета. С процветающей водной

экологической системой, вероятно, совместимой с челанксийской нормой. Я думаю, эта планета может даже вернуть к жизни парусные корабли, ндийо!

– Этот аспект ускользает от моего понимания, – сказал философ.

– Когда мы вернемся, я покажу вам триоиды. Один из наиболее поэтических образчиков технологического прошлого человека. Нет, нет, с точки зрения феда я не готов считать это путешествие банкротством! И всегда можно поиграть с Крангом, же?Даже если наш юный друг настаивает, что все дело в нелепой случайности, к которой он не имеет ни малейшего отношения. – Он вопросительно посмотрел на Флинкса, который их всех старательно игнорировал. – Но вот для вас, боюсь, это стало настоящим разочарованием. Вы теперь, должно быть, даже более подавлены, чем когда мы приземлились, же?

– Все зависит от того, как посмотреть на это, – сказал Цзе-Мэллори. – Когда мы пустились по следу этой штуки, мы на самом деле понятия не имели, что ожидали найти, за исключением того, что это что-то большое. Когда мы нашли ее, то не знали, что именно нашли. А теперь, когда мы покинули ее… ну, когда вы будете готовы вернуться и раскопать те артефакты, – он взглянул на брата по кораблю, – мы с Тру будем более чем счастливы помочь вам в сортировке, если не в раскопках. И мы все еще можем, как вы говорите, "поиграть" с самим Крангом. Он, по меньшей мере, будет основой для многих объемистых научных работ. – Он улыбнулся и покачал головой. – Одни только психологические и социологические намеки… а, Тру?

– Безусловно, брат. – Транкс усердно пытался изобразить человеческую позу глубокой задумчивости, потерпел неудачу и удовольствовался вместо этого выражением ностальгической беззаботности. Результат также вышел не совсем удачным.

– Похоже, что легенды браннеров и наших первобытных гоминидов имели под собой некоторое основание. Кто бы такое заподозрил? Кранг – и оружие, и музыкальный инструмент.

Они теперь покинули атмосферу, и Ата проложила курс на сближение со "Славной Дыркой".

– Это многое говорит нам о тар-айимах, не упоминая уж о большом шаге к объяснению их интереса к двум таким, казалось бы, противоположным областям, как война и искусство. Не могу, однако, сказать, что мне нравится их вкус. Лично я предпочитаю Дебюсси и Корецкого. Несомненно, для их ушей – или что там у них было – такие звуки являлись приятными и волнующими, может быть, даже патриотичными.

– Песня смерти грохочет, гибель людей в литавры бьет, – процитировал Цзе-Мэллори.

– Порзакалит, двадцать третий сонет, – сказал Трузензюзекс. – Для этого требуется-таки поэт.

– Возможно, я чересчур туп, – проговорил Малайка, – но я все еще не понимаю, как эта келелекуу заработала!

– Вы, капитан, в этом отношении не одиноки, скорее, типичный представитель большинства. Однако, если пожелаете, я могу выдвинуть гипотезу.

– Так валяйте, выдвигайте!

– Очевидно, – продолжал транкс, осторожно отмахивая прочь ядовитые клубы дыма, производимые дымящей трубкой коммерсанта, – машина генерирует какой-то вид вибрации, признаться, я лично колеблюсь навешивать на него ярлык "звуковые волны". Вероятно, какая-то смесь звуковых и гравитационных характеристик волновых форм, которые мы не можем отождествить, хотя и заметили их воздействие!